А вот и шум экипажа! Закрою секретер и положу ключи в карман: завтра она хватится их, начнет искать и обязательно придет ко мне. Так и слышу ее голос: «Мистер Мур, вы не видели мои ключи?»
Она проговорит это ясным голоском, дрожащим от досады, и будет заметно, как ей неловко ходить по дому и в двадцатый раз повторять свой вопрос. Я непременно ее помучаю, задержу на несколько минут, пусть подождет и посомневается, а когда верну ключи, то обязательно прочитаю нотацию. Вот еще сумочка с кошельком, перчатка, ручка, печать. Конечно, Шерли уговорит меня все отдать, да только я спешить не стану: пусть признается, покается и хорошенько попросит. До сих пор я не смел прикоснуться к ее руке, локонам, даже к ленте на платье, но теперь-то я себя побалую. Каждая черточка ее лица, выражение сияющих глаз и прекрасных губ будут меняться, и я наслажусь всем их восхитительным многообразием. Испытаю счастье, восторг, и, возможно, моя безнадежная привязанность станет еще крепче. Уж если мне суждено стать рабом Шерли, тогда я дорого продам свою свободу».
Луи запер секретер, положил вещицы Шерли в карман и вышел из комнаты.
Глава 30. исповедь
Глава 30. исповедь
Все говорили, что Роберту Муру давно пора вернуться домой. Обитателей Брайрфилда заставило недоумевать его странное отсутствие, в Уиннбери и Наннели тоже удивлялись и гадали, когда он вернется.
Так почему же Мур задержался в городе? Насколько было известно, причин у него хватало, и причем убедительных. Впрочем, молва утверждала, будто удерживали его отнюдь не дела – дела, ради которых ему пришлось уехать, он давно уладил. Четырех главарей, коих Мур преследовал, вскоре поймали. Он лично присутствовал на суде, слышал, как их осудили и вынесли приговор, и своими глазами видел, что их погрузили на корабль и отправили на каторгу.
Обо всем этом в Брайрфилде знали. В газетах напечатали о суде, а «Курьер Стилбро» опубликовал полный отчет со всеми подробностями. Никто не восторгался настойчивостью Мура, не превозносил его успех, хотя другие владельцы фабрик втайне радовались, полагая, что отныне жестокость карающего правосудия остановит мрачное подстрекательство к бунту. Однако недовольные продолжали роптать. Они произносили зловещие клятвы над кружками крепкого эля в пивных и провозглашали странные тосты, накачиваясь огненным британским джином. Кто-то пустил слух, что Мур просто боится вернуться в Йоркшир, будучи уверен, что не проживет здесь и часа.
– Я напишу Муру, – заявил мистер Йорк, когда управляющий сообщил ему об этих слухах. – И если он после этого не примчится сюда, то уже ничто не заставит его вернуться.