Вторая легенда уводит нашего героя на побережье. Грохочут воды, разбиваясь о крепкий утес. Льет дождь, бушует ветер. Гряда черных острых скал клином вонзается в море, а над ней, внизу, повсюду мечутся, взлетают, толкаются и сыплют снежными брызгами волны. По вершине скалы пробирается одинокий путник. Он идет, осторожно ступая по склизким водорослям, вглядывается в бездну, где в пучине изумрудно-чистой воды колышутся гигантские травы странных причудливых форм – на земле таких не сыскать, – а под змеевидными стеблями лежат груды сокровищ: зеленых, лиловых, жемчужных ракушек… Вдруг слышен крик! Путник оборачивается и видит на самой вершине рифа высокий белый силуэт, сотканный из водяных брызг: прозрачный, трепетный, леденящий душу. И он не один, нет! Вот другой, третий, десятый – и на скале толпится уже целое сонмище пенных женщин, бледных призрачных нереид.

Кто-то идет! Скорее захлопнуть книгу и спрятать в сумку. Мартин прислушивается. Вот опять шуршит мертвый лист на лесной тропе. Мартин оглядывается. Через мгновение из-за деревьев выступает женщина. Это леди в темных шелках и под вуалью. Что делать ей здесь, в лесу, где бродят деревенские девушки по грибы и орехи? Дама приближается, и Мартин видит, что она не уродливая старуха. Напротив, нежданная гостья молодая, и черты лица под тонкой завесой вуали не лишены изящества и красоты. Странно, почему он прежде считал эту особу дурнушкой?

Она проходит мимо, ничего не сказав. Впрочем, Мартин не удивлен. Все женщины – спесивые кривляки, а Каролина Хелстоун – самая тщеславная кукла на свете. Однако не успела эта мысль пронестись у него в голове, как леди, отошедшая уже на пару шагов, возвращается, приподнимает вуаль и, взглянув на Мартина, тихо спрашивает:

– Простите, вы же сын мистера Йорка?

Посмей кто сказать, что при этих словах Мартин Йорк залился румянцем, он бы усмехнулся наглецу в лицо. Однако юноша действительно побагровел пуще свеклы.

– Да, – буркнул он, чтобы скрыть смущение.

Что вообще ей понадобилось?

– Вы, кажется, Мартин?

Девушка не могла придумать фразы удачнее. Простая реплика, безыскусная, робко произнесенная, прозвучала для мальчика слаще музыки.

Мартин был очень себялюбив, поэтому ему пришлось по душе, что дама не спутала его с братьями. Кроме того, как и отец, он не терпел церемоний и предпочитал простое обращение по имени. Вздумай девушка назвать его мистером или мастером, навсегда утратила бы его благосклонность. Впрочем, прояви она снисходительную фамильярность, это оказалось бы еще хуже, а вот смущенное застенчивое «вы» прозвучало из ее уст совершенно уместно.