– Я вижу, что доктор Мид был прав в отношении вас. Единственный способ для вас восстановить свое положение в обществе – это записаться в армию, продав предварительно корабли. Ведь вы воспитанник Вест-Пойнта, вам…

– Вы заговорили в точности как баптистский проповедник, произносящий речь для рекрутов. А предположим, я не хочу ничего восстанавливать? С какой стати мне сражаться ради системы, которая меня отвергла? С удовольствием посмотрю, как ее сотрут с лица земли.

– Ничего не знаю ни о какой системе, – рассердилась Скарлетт.

– Разве? А ведь вы часть ее, как и я был когда-то. Готов ставить что угодно, что вам она нравится ничуть не больше, чем мне. Знаете, почему я считаюсь черной овцой в семействе Батлер? По одной-единственной причине: я не смог приспособиться к Чарлстону. А Чарлстон – это и есть Юг, самая его суть. Интересно, неужели вы еще не осознали, какая это тоска? Делать массу вещей только потому, что так заведено. И ни в коем случае не делать такое же громадное количество вещей, совершенно безобидных, – по той же самой причине. Масса вещей раздражает меня до крайности своей бессмысленностью. То, что я не женился на юной леди, о чем вы, вероятно, наслышаны, было просто последней каплей. И что – я должен жениться на тупой дуре из-за того лишь, что несчастная случайность помешала мне доставить ее домой до темноты? И с какой стати я должен подставлять свой лоб ее обезумевшему брату, когда я стреляю лучше? Если б я был джентльменом, то, конечно, я бы дал ему пристрелить меня и тем самым смыл пятно позора с родового герба Батлеров. Но… Мне нравится жить. И поэтому я остался жив и неплохо провожу время… А когда я думаю о своем брате, живущем среди священных коров Чарлстона и весьма их почитающем, когда я вспоминаю его нудную, тяжеловесную жену, его балы в День святой Цецилии и бесконечные рисовые плантации – я понимаю, что вознагражден сполна за то, что порвал со всей этой системой. Знаете, Скарлетт, наш южный образ жизни – такая же седая древность, как феодальная система Средневековья. Чудо еще, что он продержался так долго. Он должен уйти – и вот теперь уходит. И вы ждете от меня, чтобы я внимал ораторам типа доктора Мида, которые твердят мне, что наше Дело – святое и правое? Думаете, меня до такой степени возбудит барабанная дробь, что я схвачу мушкет и кинусь в Виргинию проливать кровь за вояку Роберта? Каким же дураком вы меня считаете? Целовать прут, которым меня высекли, не в моем характере. Мы с Югом теперь в расчете. Когда-то Юг выбросил меня за порог подыхать с голоду. Но я не голодал. Я сделал достаточно денег на агонии Юга, чтобы компенсировать потерянное по праву рождения.