– Не смей так говорить! И даже думать об этом нельзя. Это плохая примета – говорить о смерти. Прочитай молитву, быстро!

– Ты сама помолись за меня и свечки поставь заодно.

Он улыбнулся, уловив испуганную напряженность в ее голосе. Но она молчала, не могла вымолвить ни слова, а перед мысленным взором вставала жуткая картина – Эшли лежит мертвый в снегах Виргинии, где-то в дальней дали от нее. А он продолжал говорить, и в голосе его тоже была печаль и покорность судьбе, отчего ее страх вырос еще больше, а от злости и разочарования не осталось и следа.

– Я потому и прошу тебя, Скарлетт. Мне неведомо, что ждет меня, что ждет всех нас. Но когда наступит конец, я буду далеко от вас, даже если выживу. Слишком далеко, чтобы позаботиться о Мелани.

– Ка…какой такой конец?

– Я говорю про конец войны – и конец нашего мира.

– Но, Эшли, ты ведь не думаешь, что янки разобьют нас? Ты всю неделю твердил, как силен генерал Ли…

– Я целую неделю лгал вам, как и все солдаты в отпуске. К чему пугать Мелани и тетю Питти раньше времени? Еще не пришла пора им пугаться. Да, Скарлетт, я думаю, янки нас раздавят. Геттисбург был началом конца. В тылу еще этого не поняли. Отсюда не видно, как там у нас обстоят дела… Ты знаешь, Скарлетт, у меня там люди есть босые, а снега в Виргинии глубокие. И когда я вижу их обмороженные ступни, замотанные в тряпье, когда смотрю на кровавые следы в снегу – а сам-то я раздобыл себе пару крепких сапог… в общем, я чувствую, что лучше мне их сбросить и тоже ходить босым.

– Ой, Эшли, обещай мне сейчас же, что ты их не сбросишь!

– Когда видишь подобные вещи, а потом посмотришь на янки, то и понимаешь, что это конец. О чем речь, Скарлетт, – янки нанимают солдат из Европы тысячами! Большинство пленных, которых мы взяли в последнее время, даже не понимают английского. Это немцы, поляки или необразованные ирландцы, которые знают только гэльский язык. А когда мы теряем человека, ему нет замены. И когда снашивается обувь, другой тоже нет. Мы заблокированы, закупорены, Скарлетт. И воевать с целым светом нам не под силу.

Она подумала с диким упрямством: «Да провались она вся, эта Конфедерация, гори она синим пламенем! Да пусть хоть конец света, но только ты не умирай! Я ведь жить не смогу, если ты умрешь!»

– Надеюсь, ты никому не станешь пересказывать мои слова. Я бы не хотел встревожить всех вокруг. Я бы и тебя не стал тревожить, дорогая моя, если бы не нужно было объяснять, почему я прошу тебя позаботиться о Мелани. Она хрупкая и слабенькая, а ты сильная и стойкая, Скарлетт. Для меня будет утешением знать, что вы тут вместе, что бы со мной ни случилось. Ну так как, обещаешь, нет?