Дайте нам генерала, который не будет отступать! Дайте нам человека, который будет стоять и сражаться!

Под далекий гул канонады из города вышли маршем «любимцы Джона Брауна» – отряды милиции и самообороны штата. Вышли охранять тылы Джонстона – мосты и переправы Чаттахучи. День был серый, пасмурный, а когда они выходили через Пять Углов на дорогу к Мариетте, припустил хорошенький дождик. Весь город провожал их; на Персиковой улице люди стояли, сбившись в кучки, под кронами деревьев, под навесами лавок и старательно изображали бодрость духа.

Скарлетт и Мейбл Мерривезер Пикар по такому случаю получили разрешение отлучиться из госпиталя: дядя Генри Гамильтон и дедушка Мерривезер числились в самообороне и тоже покидали город. Стиснутые народом, девушки стояли рядом с миссис Мид и для лучшего обзора то и дело приподнимались на цыпочки. Скарлетт, хоть и преисполненная общего для южан желания верить только тому, чему хочется верить, и, разумеется, самым радужным перспективам относительно исхода битвы у Дозорной, ощутила все же неприятный холодок, наблюдая за прохождением разномастных колонн. Должно быть, положение совсем безвыходное, если призвали в защитники такое сборное войско, состоящее из стариков да мальчишек. Были, конечно, надо признать, молодые и крепкие телом парни. Они выделялись яркой формой отборных отрядов милиции, в такт упругому шагу покачивались перья и приплясывали концы нарядных кушаков. Но сколько, однако же, старых людей и зеленых юнцов! От такого зрелища сердце сжимается жалостью и страхом. Идут седобородые, старше ее отца, под острыми струйками дождя они пыжатся выступать легко и весело, не сбиваться с ноги, попасть в ритм, задаваемый барабаном и флейтой.

Дедушка Мерривезер, накинув от дождя на плечи лучший шотландский плед миссис Мерривезер, вышагивал в первом ряду. Он салютовал девушкам широкой улыбкой, а они помахали ему в ответ платочками и покричали что-то жизнерадостное на прощание. После чего Мейбл сжала Скарлетт руку и прошептала:

– Бедняжка мой старенький! Один хороший ливень – и ему конец. С его люмбаго…

Дядя Генри маршировал в следующей шеренге, позади деда Мерривезера: воротник черного долгополого сюртука поднят к ушам, у пояса два пистолета времен Мексиканской войны, в руке маленький ковровый саквояж. Рядом, держа раскрытый зонт над собой и хозяином, шел его черный слуга, примерно одних лет с дядей Генри. Плечом к плечу со старшим поколением шли подростки – на вид никому не дашь больше шестнадцати. Многие сбежали из школы, чтобы вступить в армию, там и сям виднелись группы в кадетской форме военных училищ. Черные петушиные перья на фуражках намокли под дождем, чистые белые парусиновые ремни, крест-накрест пересекающие грудь, заметно отсырели. Шел меж ними и Фил Мид, гордый тем, что несет саблю и седельные пистолеты своего убитого брата; шляпу он лихо сдвинул набок. Миссис Мид сумела-таки улыбнуться и помахать ему, пока он шел мимо, а потом уткнулась головой в плечо Скарлетт – силы как-то вдруг оставили ее.