– Ну, как там? Что там?

И от всех слышала один ответ:

– Не знаю точно, леди. Рано еще говорить.

Пришла ночь, духота еще сгустилась. В воздухе – ни дуновения. От пылающих факелов в руках у негров исходил нестерпимый жар. Пыль забилась в ноздри, высушила губы. Лавандовое ситцевое платье Скарлетт, еще утром такое чистенькое, свежее, накрахмаленное, теперь все было в поту, в полосах крови и грязи. Так вот что имел в виду Эшли, когда писал, что война – это не блеск славы, а грязь и страдания.

Усталость придавала всей сцене оттенок нереальности, кошмарного сна. Если бы такое могло быть на самом деле – или и правда происходило на самом деле, – значит, мир сошел с ума. А если нет, то почему она стоит тут, на мирной лужайке двора тети Питти, среди колеблющихся огней, и поливает водой умирающих своих поклонников? Да, тут многие были ее поклонниками, они силились улыбнуться, увидев ее. Они приплелись сюда по темной, пыльной дороге – те, кого она так хорошо знала; они умирают прямо у нее на глазах, истерзанные москитами, липнущими к их окровавленным лицам, – люди, с которыми она танцевала и смеялась, для которых играла на пианино и пела романсы, кого она дразнила и утешала, даже любила – немножко.

Кэри Эшберна она обнаружила на воловьей повозке, он лежал на подстилке чуть живой, с пулевым ранением в голову. Но она не могла бы вытащить его, не потревожив еще шестерых раненых, и потому его повезли дальше, в госпиталь. Позже она узнала, что он умер до того, как доктор успел осмотреть его, и был где-то похоронен, а где – никто не мог сказать точно. Сколько же людей было похоронено вот так в тот месяц – в канавах, в наспех вырытых могилах на Оклендском кладбище. Мелани очень переживала, что у них не было возможности отрезать у Кэри прядь волос и послать матери в Алабаму.

Ночь все тянулась, душная и жаркая, ломило спины, подгибались колени, и к каждому новому человеку Скарлетт и Питти кидались с вопросами:

– Ну? Как там? Известно что-нибудь?

По прошествии долгих, томительных часов они таки получили ответ – и такой, после которого молча уставились друг на друга белыми незрячими глазами.

– Мы отступаем.

– Нам пришлось отступить.

– Их много больше, чем нас, их тьма-тьмущая.

– Янки отрезали конницу Уилера, надо его выручать.

– Наши ребята скоро будут в городе.

Скарлетт и Питти цеплялись друг за друга, чтобы не упасть.

– И что же… янки наступают?

– Да, мэм, они здорово прут, да только сюда им не войти.

– Не бойтесь, мисс, Атланту они взять не смогут.

– Да что вы, мэм, у нас же тут миллион миль окопов и укреплений вокруг города.