Скарлетт голову потеряла от беспокойства. За три дня ожидания сердце чуть не разорвалось от страха. Потом пришло успокоительное письмо от Джералда: враг до «Тары» не добрался, шум битвы был слышен, но никаких янки они не видели.

Судя по письму, Джералда прямо распирало от напора чувств, он так безудержно хвастался доблестью войск, что можно было подумать, уж не он ли сам, лично, собственноручно и в единственном числе совершил этот подвиг. На трех страницах он выплескивал свои восторги и только под конец упомянул вкратце, что Кэррин заболела. Миссис О’Хара говорит, это тиф. Болеет она не очень тяжело, и Скарлетт пусть не беспокоится, но домой чтобы ни в коем случае не думала ехать, даже если на дороге будет безопасно. Сейчас-то миссис О’Хара радуется, что Скарлетт с Уэйдом не вернулись сразу после начала осады. Миссис О’Хара говорит, что Скарлетт должна сходить в церковь и помолиться Божьей Матери за выздоровление Кэррин.

Скарлетт почувствовала укол совести, потому что давным-давно не бывала в церкви. Когда-то подобное упущение показалось бы ей смертным грехом, но потом как-то так произошло само собой, что она стала обходиться без церкви и ничего особо греховного в этом не видела. Однако Скарлетт послушалась матери и, уединившись у себя в комнате, скоренько пробубнила молитву Деве Марии. Поднявшись с колен, она не ощутила утешительной легкости, как бывало раньше после молитв. Последнее время она стала подозревать, что Бог вовсе и не думает о ней, не хранит ее, что Ему нет дела до конфедератов и всего Юга, несмотря на миллионы молитв, возносимых к Нему денно и нощно.

В тот вечер она сидела на веранде, спрятав письмо Джералда на груди, чтобы оно касалось ее и делало ближе «Тару» и Эллен. Свет от лампы в гостиной ложился причудливым золотым узором на пол увитой виноградом веранды, ползучие цепкие плети желтых роз и цветущая жимолость окружали ее стеной ароматов. Ночь была поразительно тиха, ни единого выстрела с самого заката, и весь мир отодвинулся куда-то в дальнюю даль. Скарлетт покачивалась в кресле, одинокая и несчастная после известия из «Тары», и жалела, что никого нет рядом. Сейчас она согласилась бы даже на общество миссис Мерривезер. Но миссис Мерривезер несла свою вечернюю вахту в госпитале, миссис Мид устраивала праздничный ужин для Фила, отпущенного с передовой, а Мелани спала. Не было даже надежды на случайного прохожего. Поток визитеров за последнюю неделю сошел на нет, потому что все, кто мог ходить, были в окопах или преследовали врага в окрестностях Джонсборо.