Скарлетт миновала уединенную группу кедров и низкую кирпичную ограду фамильного кладбища, стараясь не думать о том, что рядом с тремя холмиками, под которыми лежат ее маленькие братья, появилась свежая могила. О, Эллен…

Хромая на стертых ногах, она спустилась с пыльного холма и увидела остатки пожарища с приземистой трубой на том месте, где стоял дом Слэттери. С неистовой, первобытной злостью она пожелала всему их племени обратиться в прах, стать частью этого пепелища. Если б не Слэттери, если б не паршивка Эмми, которая заимела внебрачного ребенка, ублюдка, от надсмотрщика из «Тары», – Эллен бы не умерла.

Она охнула: острый камешек вонзился прямо в водянку на пятке. Что она вообще тут делает? Почему Скарлетт О’Хара, первая красавица графства, изнеженная гордость «Тары», топает по этой жуткой ухабистой дороге, можно сказать, босиком? Ее маленькие ножки созданы, чтобы танцевать, а не хромать, ее крохотным туфелькам положено кокетливо выглядывать из-под светлых шелков, а не собирать дорожную пыль и колючки. Она рождена жить в неге и холе, с ней всегда носились, за ней присматривали, ее оберегали. И вот нате вам: она бредет, немощная и оборванная, гонимая голодом, искать съестное по чужим садам и огородам.

Длинный, пологий склон холма привел к реке, и какой же прохладой, каким покоем повеяло из-под сплетенных ветвей, нависших над водой! Скарлетт опустилась на низкий бережок, сбросила изношенные туфельки, стянула чулки и поплескала горящими ступнями в холодной водичке. Вот было бы прекрасно – просидеть так весь день, вдали от беспомощных глаз «Тары»! Побыть здесь, где только шелест листвы да редкий всплеск ленивых вод нарушают вселенскую тишь. Но… Нехотя она опять обулась и пошла вдоль берега, по мягкому мху, под тенистыми деревьями. Мост янки сожгли, но она знала, что в сотне примерно ярдов ниже по течению, в самом узком месте через поток перекинуты бревна. По ним она и перебралась осторожно на другую сторону, а потом одолела полмили подъема по жаре на холм «Двенадцати дубов».

Они там так и стояли, двенадцать дубов, возвышаясь над округой еще со времен индейцев. Только листья свернулись от огня да сучья оголились коряво. А меж ними лежал в руинах дом Джона Уилкса, обугленные останки когда-то прочного, солидного здания, венчавшего холм в своем белоколонном величии. Глубокий провал на месте погреба, почерневший каменный фундамент и две высоких трубы служили теперь разметкой его местоположения. Одна полуобгоревшая колонна упала прямо на лужайку, поломав кусты жасмина.