Он чуть усмехнулся, но по глазам было видно, что воспоминания его не забавляют.

– Это я мог бы простить, но то, что он сделал с матерью и сестрой после войны, простить не мог. Фактически он обрек их на полную нищету. Усадьба сгорела, рисовые поля превратились в болота. Городской дом ушел за долги, а у них остались лишь две комнаты, в которых не стали бы жить даже негры. Матери я отсылал деньги, но отец возвращал их: грязные деньги, как вы понимаете! Несколько раз я приезжал в Чарлстон и передавал тайком деньги моей сестре. Но отец всегда узнавал об этом и страшно ругал ее, да так, что она, бедняжка, не взвидела света белого. Деньги, конечно, возвращались ко мне обратно. Я не знаю, как они жили… Нет, знаю. Мой брат поддерживал их, как мог, хотя он тоже сильно нуждался. Он тоже ничего не принял бы от меня: видите ли, деньги спекулянта приносят несчастья. Выручали, разумеется, друзья. Ваша тетя Юлалия, она была к ним очень добра. Как вы знаете, она очень близкая подруга моей матери. Она присылала им одежду… Боже милостивый! Моя мать жила на подачки!

Он сбросил привычную маску, и Скарлетт увидела, что он горит неприкрытой ненавистью к отцу и болью за мать.

– Тетя Лали! Как же так, Ретт! У нее же ничего нет, кроме того, что я ей присылала!

– Вот откуда все! Какая вы все-таки, моя дорогая, невоспитанная! Своим хвастовством еще больше унижаете меня. С меня причитается денежная компенсация!

– С удовольствием ее приму, – сказала Скарлетт, не сдержав улыбку.

– Ох, Скарлетт, как загораются ваши глаза при мысли о долларах. Вы уверены, что, помимо ирландской, в вас не намешана кровь шотландцев и евреев?

– Не будьте противным! Я не собиралась вас унижать, говоря о тете Лали. Хотя, если честно, она думает, что я чеканю деньги. Она засыпала меня письмами с просьбами прислать ей еще и еще, но, видит Бог, я не могу содержать всю чарлстонскую родню, когда здесь нужно кормить столько ртов. От чего умер ваш отец?

– Льщу себя надеждой, что от благородного истощения. Так ему и надо. Он хотел и мать с Розмари уморить голодом. Теперь, когда он умер, я могу помогать им. Я купил им дом на Бэттери и нанял слуг. Но, конечно, они помалкивают, откуда у них появились деньги.

– Почему?

– Моя дорогая, кому, как не вам, знать Чарлстон! Вы же бывали в этом городе. Мои родные могут быть бедны, но они обязаны считаться с условностями света. А как им быть, если вскроется, что они живут на деньги азартного игрока и спекулянта? В общем, был пущен слух, будто бы отец оставил огромную страховку, что он разорился и умер голодной смертью, но исправно платил за нее, ради того, чтобы потом его семья не знала нужды. Таким образом, он теперь предстал еще более истинным джентльменом старой школы, чем был прежде. По сути, мучеником, пожертвовавшим собой ради благополучия семьи. Надеюсь, он переворачивается в гробу от сознания того, как хорошо теперь устроились мать с сестрой, несмотря на все его старания… Отчасти мне жаль, что он умер, потому что он желал смерти… был даже ей рад.