– Но почему?

– Фактически он умер, когда Ли сдался. Знаете, есть такой тип людей. Он никак не мог приспособиться к новым порядкам и тратил свою жизнь, толкуя о добрых старых временах.

– Ретт, неужели старики все такие? – спросила Скарлетт, вспоминая отца и то, что о нем говорил Уилл.

– Да боже мой, нет, конечно! Посмотрите хотя бы на дядю Генри и этого старого облезлого кота, мистера Мерривезера. Они воспрянули духом, маршируя с ополчением, и мне кажется, что с тех пор у них прибавилось сил и появился блеск в глазах. Сегодня утром я встретил старого Мерривезера – он теперь развозит булочки и так костерит свою конягу, что любой армейский погонщик мулов позавидует. Говорит, что, взяв вожжи, помолодел на десять лет. Еще бы: сбежал из дому, где его допекала сноха. А взять вашего дядю Генри. Его хлебом не корми, дай только выступить в суде в защиту вдов и сирот против саквояжников – думаю, даже бесплатно. А не будь войны, он так бы и доживал век, кляня свой ревматизм. Они обрели вторую молодость, потому что снова приносят людям пользу и чувствуют, что нужны им. И рады, что новая жизнь дала старикам шанс проявить себя. Вместе с тем найдется немало людей, молодых людей, которые чувствуют себя так, как чувствовали наши с вами отцы. Они не могут и не хотят перестроиться, и здесь я вынужден перейти к неприятному вопросу, который хотел обсудить с вами, Скарлетт.

Резкая смена темы застала Скарлетт врасплох, и она, запинаясь, проговорила:

– А… что такое… – А про себя простонала: «Ну вот, дождалась! И как мне теперь изворачиваться?»

– Зная вас, я не должен был бы ожидать от вас ни честности, ни правдивости, ни порядочности в сделке. Но, как ни глупо, я вам поверил.

– Не понимаю, о чем это вы?

– Думаю, понимаете. Да и вид у вас очень виноватый. Когда я ехал к вам по Плющовой улице, меня окликнула из-за изгороди не кто иная, как миссис Уилкс! Конечно, я остановился поболтать с ней.

– Вот как?

– Да. Мы мило побеседовали. Она считает, что я поступил геройски, встав за защиту Конфедерации, пусть и в последнюю минуту, и давно хотела мне это сказать.

– Какая ерунда! Мелани просто дура. Из-за вашего геройства в ту ночь она могла умереть.

– Полагаю, она сочла бы, что отдала свою жизнь за правое дело. Я спросил, что она делает в Атланте. Она удивилась моей неосведомленности и пояснила, что теперь они живут здесь и что вы по доброте душевной взяли себе в партнеры Эшли.

– Что из того? – резко бросила Скарлетт.

– Когда я давал вам деньги на лесопилку, то поставил перед вами одно условие, с которым вы согласились, и это условие заключалось в том, что вы не будете поддерживать Эшли Уилкса.