– Вы невозможный человек. Я вернула вам все ваши деньги. Лесопилка принадлежит мне, и я могу делать с ней все, что мне заблагорассудится.

– А не скажете ли мне, каким образом вы сколотили капитал, чтобы расплатиться со мной?

– Я сколотила его на продаже лесоматериалов.

– То есть с помощью тех денег, которые я вам ссудил, чтобы вы сумели открыть свое предприятие. И теперь мои деньги используются для содержания Эшли. Вы женщина, напрочь лишенная чести, и, если бы вы не расплатились со мной, я с огромным удовольствием потребовал бы заплатить долг сейчас, а если бы вы не смогли, то ваша лесопилка пошла бы с публичных торгов.

Ретт говорил небрежно, вроде бы не придавая большого значения своим словам, но его глаза гневно сверкали.

Скарлетт поспешила перенести боевые действия на территорию противника и спросила:

– Почему вы так ненавидите Эшли? Мне кажется, вы ревнуете к нему.

Она уже готова была прикусить язык за необдуманные слова. Ретт откинул голову и долго смеялся, заставив ее покраснеть от унижения, потом сказал:

– Можете к бесчестности добавить самомнение. Вы никак не хотите отвыкнуть от роли первой красавицы графства, ведь так? Вы всегда будете считать себя самой хитрой девочкой, которая может обвести вокруг пальца любого мужчину, сохнущего от любви.

– Ничего подобного! – с жаром произнесла она. – Я просто не понимаю, почему вы так сильно ненавидите Эшли, и это единственное объяснение, которое приходит мне в голову.

– Ну, так подумайте своей хорошенькой головкой. Это объяснение не подходит. Что до Эшли… Я не испытываю к нему ни любви, ни ненависти. В принципе мое к нему отношение можно выразить одним словом – жалость.

– Жалость?

– Да, с примесью презрения. А теперь можете надуться как индюк и сказать мне, что он стоит тысячи таких мошенников, как я, и что это нахальство с моей стороны – испытывать к нему жалость или презрение. Когда же вы перестанете дуться, я скажу, что я имею в виду, если вам это интересно.

– Мне это ничуть не интересно.

– Я все равно скажу, поскольку мне будет невыносима мысль, что вы продолжаете тешить себя приятным заблуждением насчет моей ревности. Мне жалко его по той простой причине, что он должен был умереть, а не умер. А презираю за то, что он не знает, что ему с собой делать, когда его мир исчез.

Было что-то знакомое в его словах. Скарлетт смутно помнила, что нечто подобное она уже слышала, но не могла вспомнить, когда и где. Сейчас ей было не до того: гнев душил ее.

– Послушать вас, так все приличные люди Юга должны лежать в земле!

– А послушать их, так Эшли и ему подобные предпочли бы лежать в земле под красивыми надгробиями, на которых было бы высечено: «Здесь лежит воин Конфедерации, отдавший жизнь за страну полдневного солнца». Также можно было бы начертать: «Dulce et decorum est…» и тому подобное.