Он присел возле меня так близко, что я совсем не видела, что происходило за его спиной. Но, когда он встал и прикрылся рукой от удара острым камнем, я поняла, что незнакомка пыталась вырубить его. Он перехватил её запястье и сжал с такой силой, что она застонала.

– Если я не могу тебя убить, не думай, что не покалечу, – яростно сказал он. – Или ты думаешь, что я не знаю, чего именно ты хочешь? Попасть к своему дружку туда, за Топи. Я слышал, что кричат птицы. Я слышат, что говорят вороны.

Незнакомка переменилась в лице, побелела. Мельком с сожалением посмотрев на меня, она перевела взгляд на Палача, а затем едва выдавила:

– Ты ублюдок.

– Я ублюдок, который обо всём догадался, – спокойно заметил Палач. – А теперь уходи, пока цела. И запомни, что кости в этом мире заживают ничем не быстрее обычного. Разве что бегать по лесу со сломанной рукой – сомнительное удовольствие, и ты ещё будешь умолять, чтобы я убил тебя и ты возродилась в новом, здоровом теле. Только вот я тебе такой услуги оказывать не собираюсь.

Он резко разжал пальцы, и она едва устояла на ногах. Попятившись, снова посмотрела на меня – теперь уже прямо в глаза – и горько сказала:

– Прости.

Я ничего не ответила, смерив её долгим пристальным взглядом. Было много вопросов. Почему один из самых жестоких убийц отпустил её? Почему он не может её убить? И кто тот таинственный друг, из-за которого сам Палач обходит её стороной?

Но все эти вопросы занимали меня недолго. Вернувшись ко мне, Палач весело улыбнулся, и его глаза озарило странным внутренним огнём. Ведь он действительно получал удовольствие от того, что делал.

– А теперь, крошка, – произнёс он, – я расправлюсь с тобой раньше, чем шпионы Иктоми донесут о том, что ты видела. Видела ты много того, чего не должна была бы видеть.

– Я так просто не сдамся, – предупредила я и оскалилась. – За мою жизнь тебе придётся побороться.

– Поверь, эта борьба будет недолгой, – сказал он. Улыбка его стала шире. – Надо же. Казалось бы, новенькая, сколько новых жатв мы могли бы развлекаться друг с другом, а нет – уже нужно с тобой прощаться. Но, думаю, ещё одного раза хватит, пока Она не решит расправиться с тобой. Так сказать, перерезать нить твоей жизни. Потому что все мы, крошка, за долгие годы бываем и охотниками…

Лёгким, отточенным движением он вытащил из-за пазухи плаща кожаную перчатку, а затем – острую колючую проволоку. Он медленно намотал её на ребро ладони, демонстрируя мне острое лезвие и длинные шипы, которые жаждал вогнать под кожу. И, подавшись ко мне ближе, Палач тихо закончил: