– Нет! Мама! Погоди, не уезжай!

Это ошибка. Она вернётся. Она за ним обязательно приедет.

Он сжал руки в кулаки, больно вонзил ногти в ладони, оставляя на смуглой коже отпечатки в виде белых полумесяцев. В глазах наконец вскипели слёзы, задушили грудь, легли в горле вязким комом. Мир из-за них стал нечётким, неясным. И мальчик быстро вытер мокрые щёки, понимая, что его надежды враз рухнули. Больше она никогда не придёт.

Никогда. Какое страшное слово.

Вся его жизнь вмиг рухнула в пропасть. Всё переменилось, и он знал, что уже никогда не будет таким, как прежде.

– О чём задумался?

Вакхтерон медленно поднял взгляд на Мистера Буги. Тот стиснул в крепкой хватке черноволосую бледную девушку с руками, увитыми татуировками, изображавшими шипастые ветки и алые розы на них. Вакхтерон с трудом смог оторвать от них глаза. Он вспомнил тот домик, близ которого росли такие же розы, и женщину, которая там жила. Её звали…

Он нахмурился, потёр затылок, но больше ничего нового в голову ему не приходило. Он не помнил её имени, но помнил руки и глаза – тёплые, любящие. И взгляд, печально-мудрый. Её глаза были немного похожи на глаза Дыма. (Быть может, поэтому Дым и вправду ему очень нравился.) Он помнил ту, что оставил где-то далеко до того, как оказался здесь, в месте без времени?

– Вакхтерон? – друг внимательно взглянул на него. – Ты в порядке?

– Почему спрашиваешь? – глухо спросил тот.

Мистер Буги лишь пожал плечами. Его светлая одежда – белая тонкая футболка с длинным рукавом, вся рваная, серая куртка и такие же брюки – теперь забрызгана кровью. В его руки уже попалась очередная жертва. Пока что она брыкалась и сопротивлялась, трепыхалась себе, пичужка, но всё это было бесполезно. Он никого никогда не щадил. Впрочем, Вакхтерону впору было самому спрашивать, в порядке ли он, потому что видел – Мистер Буги уже давно не был в порядке.