– И жертвами.

* * *

– Выходи и иди в дом к бабушке, а я пока припаркую машину. Ну? Что сидишь? Живее.

Он послушно покинул машину. В салоне царило гробовое молчание. Он взял у красивой темноволосой женщины за рулём свой рюкзак и осторожно покосился на неё.

Он кожей чувствовал, что это неправда. Она не это хочет сделать. Но у него не было выбора: хорошие дети слушаются своих родителей. Поэтому худенький, смуглый, коротко стриженный мальчонка с лицом, который он-взрослый не мог разглядеть, поплёлся к невысокому старому домику, теряющемуся в зарослях дикой розы. Стояла середина очень тёплого октября. Розы отцветали среди плотной тёмно-зелёной зелени.

Он услышал за спиной шум мотора, который улавливал с улицы каждый вечер в надежде, что мама приехала с работы пораньше, и испуганно повернул голову. Рюкзак полетел на землю. Одно долгое мгновение мальчик смотрел вслед уезжающему джипу. А затем отчаянно рванул следом за ним.

– Мама! Мама… подожди!

Его скорости явно не хватало, чтобы догнать машину. Мальчишка лет семи, высокий для своего возраста, бежал так, что в боку закололо. Он задохнулся, но сделал ещё попытку и крикнул:

– Мама! Стой!

Она не остановилась. Машина подпрыгнула на кочке и повернула за пляж, теряясь из виду за группой деревьев.

Он знал, что она не вернётся. Всем своим отчаянным сердцем чуял, что никогда больше она не придёт. Судорожно вздохнув раз и другой, словно пытаясь заплакать, он скривился. Остановившись на дороге, долго глядел машине вслед, всё ожидая, когда мама одумается.