Кейт сидела в кабинете доктора Шмидта.

– То есть отек все не спадает? – спросила она, отчаянно стараясь удержать на месте вспотевшие ладони. Она до того вымоталась, что с трудом поднимала веки.

– Не так быстро, как нам хотелось бы. Если скоро не будет улучшение, я думаю, мы должны делать еще одну операцию.

Она кивнула.

– Не волнуйтесь пока, миссис Райан. Ваш муж имеет много сил. Мы видим, что он борется.

– Это вы с чего так решили?

– С того, что он еще жив. У кого мало сил, тот бы уже нас покинул.

Кейт попыталась опереться на эти слова, всерьез поверить, что так и есть, но надеяться на лучшее становилось все сложнее. Каждый новый день будто прибивал ее к земле, подтачивал стены, которыми она отгородилась от реальности. Сквозь них уже пробивался страх, выдававший себя за правду.

– Я должен уходить к другому пациенту. Провожу вас немного до палаты мистера Райана.

Кейт коротко кивнула, и они вместе зашагали по коридору. Слушая тихий, но уверенный голос врача, она особенно отчетливо ощущала, как сильно ей не хватает отца.

– Здесь я должен поворачивать в другую сторону, – сказал доктор Шмидт, взмахом руки указав на рентгенологическое отделение.

Кейт снова кивнула. Хотела попрощаться, но побоялась, что подведет голос, а сейчас ей меньше всего хотелось выставлять напоказ собственную слабость.

Она замерла, глядя ему вслед. Врач дошел до конца коридора и, окунувшись в море белых халатов, пропал из виду.

Кейт со вздохом поплелась в палату Джонни. Может, ей повезет и Талли окажется там. Ее присутствие здорово помогало. Честно сказать, Кейт сомневалась, что справилась бы одна. Они играли в карты, болтали, даже спели несколько старых песен, надеясь, что Джонни очнется и попросит их заткнуться. Прошлой ночью Талли переключала каналы и наткнулась на «Партриджей» – по-немецки, разумеется. Пришлось самой придумывать диалоги – в ее версии Дэвид Кэссиди подкатывал к собственной сестре. Кейт так хохотала, что к ним заглянула медсестра и попросила вести себя потише.

Свернув за угол, Кейт увидела, что у открытой двери в палату стоит незнакомый человек в синем пуховике и джинсах. На плече он держал камеру. Да не просто держал, а вовсю снимал – горел красный огонек.

Она бросилась к нему, дернула за рукав пуховика, развернула к себе.

– Какого черта вы тут делаете?

Она пихнула его так сильно, что он завалился назад, едва не упал. Это оказалось на удивление приятно. Кейт даже пожалела, что не дала ему в морду.

– Стервятник, – прошипела она и, щелкнув кнопкой, выключила камеру.