– Путь к сокровищу преграждает бешеный койот. Хотите ли вы его атаковать? – прочитал Джек реплику от лица Мастера.

А потом другим голосом – низким рыком в духе Грязного Гарри, которым он наделил варвара, – ответил:

– Ухлопаем его.

– Ну-ну, – возразил он гнусавым голосом вора, старавшегося скрыть свою трусость, – так ли уж необходимо всегда прибегать к насилию?

– Пожалуй, мы могли бы урезонить это чудовище, – произнес он скучающим тоном волшебника с его аристократическим, слегка британским выговором.

Потом вмешался колдун, славный малый, но большой любитель выводить приятелей из себя, который обвинил волшебника в излишней осторожности и рассудительности, и они принялись долго спорить, как лучше поступить, а варвар закатил глаза – мол, опять двадцать пять, – потому что уже слышал этот спор раньше и научился в него не влезать, а кончилось все, как и всегда, броском кубиков – навык убеждения колдуна против силы воли волшебника, – и на этот раз колдун вышел победителем.

– Ю-ху! – воскликнул он (почему-то) с сильным южным акцентом.

Тут снизу, из комнаты матери, донесся крик:

– Джек!

Он быстро спрятал всю свою игровую контрабанду в секретное место за комодом, на цыпочках спустился по лестнице, легонько постучал в дверь и медленно приоткрыл ее. Внутри ревел телевизор, кто-то на экране кричал: «Не Плутишка! Не Плутишка!» под восторженные аплодисменты зрителей. Мать, в розовом халате, сидела на кровати, прислонившись к спинке и подтянув к себе колени, и смотрела в телевизор. Единственным свидетельством того, что она заметила присутствие Джека, было то, что ее голова на несколько градусов повернулась в его сторону.

– Прости, – сказал он.

– Что происходит?

– Ничего.

– Я тебя уже десять минут зову!

– Я не слышал.

– Ну еще бы, – сказала она. – В этом доме на меня никто не обращает внимания. Как будто меня тут нет.

– Я просто играл в игру, – сказал Джек.

Воздух в комнате был спертый, как будто здесь держали больного на карантине, слегка пахло пропотевшим одеялом, ароматической смесью и особым, безошибочно узнаваемым духом родительской спальни. Кровать отца стояла рядом с материнской и была, как всегда, тщательно заправлена. Из телевизора крикнули: «Стоп!», и все радостно закричали. Обошлось без Плутишки.

– В какую игру ты играл? – спросила мать.

– Ни в какую. Просто притворялся.