– Даже если помочь одному отдельно взятому пациенту этично, – сказал он, – ложь неэтична в широком смысле. Если все врачи начнут назначать плацебо, то все пациенты, естественно, заподозрят, что они получают плацебо, и усомнятся во всех методах лечения. Что негативно повлияет не только на плацебо, но и на доказательную медицину. Это не должно так работать. Это не масштабируемо.

– Мы говорим здесь не обо всех врачах, мы говорим о вас и обо мне. Только о нас. И мы обнаружили, что мозг, по сути, шкафчик с лекарствами. Мы это знаем. Он обладает невероятными способностями лечить болезни и облегчать страдания, если только суметь его открыть. И у нас есть ключ. Разве не будет неэтично не воспользоваться им?

– Возможно, моя дорогая, этот шкафчик следует оставить запертым.

– В смысле?

– Давайте предположим, что вы правы, что это не была регрессия к среднему, что наши пациенты, прошедшие курс иглоукалывания, каким-то образом исцелились. Мы, конечно, подтолкнули их к этому, но, строго говоря, исцеление было эндогенным. Лекарство все это время было в них самих.

– Да.

– А если они способны исцелять себя сами, то почему не сделали этого раньше? Зачем им вообще понадобились мы?

– Я не знаю.

– Я тоже. Но не означает ли это, что боль была в некотором роде полезной? Если мозг может вылечить тело, но предпочитает этого не делать, то, возможно, для боли есть веская причина. Возможно, боль необходима. Возможно, мозг бережет свои ресурсы для чего-то более важного.

– Например?

Сэнборн улыбнулся, крутанул стакан с виски, допил остатки.

– Это предстоит выяснить вам, моя дорогая. Я слишком стар. Пенсия уже не за горами, но работа должна продолжаться.

Несколько недель спустя Элизабет проводила финальную беседу с женщиной, которая участвовала в исследовании, посвященном соковой детокс-программе. Ей было под тридцать, она родилась в пригороде, после колледжа переехала в Чикаго, чтобы работать в сфере охраны окружающей среды, «делать что-то хорошее», как она выразилась, но теперь ее серьезно беспокоило, что она не продвинулась по карьерной лестнице дальше стажера в некоммерческой организации и до сих пор не нашла, в кого бы влюбиться, несмотря на буквально сотни свиданий и регистрацию буквально на всех респектабельных сайтах знакомств. В общем, этой женщине в деталях расписали пользу соковых смесей холодного отжима, которые выводят токсины и содержат самые чистые концентраты самых богатых витаминами органических продуктов – моркови, имбиря, капусты, свеклы и тому подобного, – и предоставили ей эти смеси в количестве, которого должно было хватить на пять дней, в бутылках с белоснежными этикетками «Самый Сок», причем, что особенно важно, прямо на бутылке была указана цена: восемнадцать долларов. Женщине было предписано питаться только этим соком, понемногу увеличивая порции, в течение следующих пяти дней, после чего она пришла в «Велнесс» и сказала, что уже много лет не чувствовала себя так хорошо, что она начала детокс в нездоровом состоянии, когда ее организм, видимо, был забит шлаками, а теперь ощутила себя бодрой, свежей и обновленной, научилась фокусироваться на работе, причем у нее остается достаточно энергии на личную жизнь, и она нашла новое хобби и разобралась с несколькими затянувшимися делами по хозяйству, и суставы стали двигаться легче, и даже язва желудка прошла, и детокс так ей помог, что она сразу же вступила в несколько интернет-сообществ приверженцев соковых диет, где публикует посты о своем соковом пути, и так далее, и тому подобное, и у Элизабет упало сердце, потому что она знала: ей придется рассказать этой бедной женщине, что на самом деле та вообще не пила сок, а принимала плацебо, приготовленное из воды, пищевого красителя, пары добавок, которые можно найти в большинстве поливитаминных препаратов, а также искусственных ароматизаторов, подсластителей и загустителей, имитирующих вкус настоящего сока. Элизабет была вынуждена рассказать об этом, потому что таково было условие: чтобы получать государственное или университетское финансирование, «Велнесс» обязывалась соблюдать стандарты профессиональной этики, один из которых заключался в том, что любое исследование, строящееся на обмане участников, должно заканчиваться раскрытием правды. Обычно «Велнесс» отправляла письмо, где информировала пациентов о том, что они получали плацебо. Но сейчас Элизабет хотела сообщить новость лично, чтобы своими глазами увидеть, как реагируют испытуемые.