Элизабет начала вставлять в беседы, которые проводила с испытуемыми, новые вопросы – вопросы, не имевшие никакого отношения к заявленной цели исследования. На протяжении многих лет задачей «Велнесс» было определить, дают ли различные оздоровительные практики лучшие результаты, чем плацебо. Они долго развенчивали мифы, и все же трудно было не заметить, что новые мифы появляются все быстрее и быстрее, становятся все более популярными и приобретают массовое признание. «Велнесс» годами боролась с этой тенденцией, и ничего не менялось. Все было без толку. И тогда Элизабет сменила направление: вместо того чтобы разоблачать фиктивные методики, она начала изучать, почему они дают хорошие результаты. Может, у тех, на кого плацебо действует, есть общие черты, или же оно срабатывает в сходных обстоятельствах?

И действительно, так оно и оказалось. После того, как Элизабет начала задавать испытуемым вопросы об их семейной жизни, карьере и мировоззрении, она обнаружила, что эти люди, как правило, чувствовали себя совершенно подавленными, уставшими и обессиленными. Они жили в атмосфере безнадежности и подозрительности, в мире, где в грунтовые воды просачиваются токсичные вещества, в воздухе висят твердые частицы, океаны переполняются микропластиком, небо загрязнено углеродом и радиацией, продукты отравлены пестицидами, добавками и всякой дрянью, у врачей ни на что нет времени, политики врут, пиарщики врут, тележурналисты тоже врут; они недовольны своей работой, безнадежно погрязли в долгах и находятся буквально в одном счете за лечение от банкротства, и никто их от этого не защищает, потому что государственные регуляторы в сговоре с корпорациями, чью деятельность должны регулировать, сильные мира сего защищают других сильных мира сего, а маленькие люди страдают. Слушая эти истории, Элизабет решила, что вера в новомодные диеты, мистические чакры или энергетические кристаллы на самом деле довольно рациональная и здравая реакция на коллапс всей системы: если никто тебя не защитит, надо делать это самому. Надо во что-то верить. Надо где-то искать надежду.

Когда доктор Сэнборн наконец ушел на пенсию и Элизабет возглавила «Велнесс», она начала менять направление деятельности компании и ее миссию: меньше государственных контрактов, меньше научных исследований, больше использования данных о плацебо, чтобы помогать людям. Она собрала свой небольшой штат сотрудников и сказала им, что организация будет меняться. Заметив удивление на лицах коллег, она объяснила, что медицинская наука, одержимая объективными данными и воспроизводимостью результатов исследований, слишком долго игнорировала субъективное воздействие плацебо. Когда лечение приносило результат только потому, что преподносилось в обертке убедительной истории, медицинский истеблишмент обычно отказывался от него в пользу лекарств, процедур, действующих веществ – того, что имеет повторяемый и объяснимый эффект. Но история может подействовать на вас так же сильно, как и лекарство. Например, когда вы идете в театр и смотрите пьесу, которая настолько прекрасна, что заставляет вас плакать, это тоже своего рода плацебо: история повлияла на химические процессы в мозге, и только совсем тупоголовый человек может сказать: «Почему ты плачешь? Это же выдумка». Предполагалось, что «Велнесс» будет заниматься чем-то как раз в таком духе: созданием вымышленных переживаний, которые вызывали бы реальные физические и психологические реакции. Это будет биологический театр.