– Ой, нет, так еще хуже.

– Как я уже говорила, в игровой комнате мне почти никогда не приходится использовать спасительное слово. Согласие участников крайне важно, поэтому все заранее тщательно обсуждают свои границы, правила и предпочтения в отношении прикосновений, поцелуев, орального секса и свинга, а также наличие кинков[21], открытость к бисексуальным играм, и так далее, и тому подобное.

– Звучит необычайно сложно.

– Я прибегаю к спасительному слову только перед игровой комнатой, когда разговариваю с какой-нибудь парой и понимаю, что надо уходить.

– Почему?

– Драма. Некоторые пары – это драма в чистом виде. И вот их лучше избегать.

– А как их узнать, есть какие-нибудь признаки?

– Ну, ты увидишь, что большинство приходит чисто ради сексуальной авантюры, чтобы потом вернуться домой, заплатить няне и похихикать за закрытыми дверями над своим безумным поступком. Но иногда люди приходят, потому что им чего-то отчаянно не хватает, потому что между ними пробежала трещина. И они думают, что могут спасти этим свой брак, а выходит все боком. В таких случаях рванет неминуемо, и, поверь, чем дальше ты успеешь отбежать, тем лучше.

– Хороший совет. Я учту. Спасибо.

– Что касается одежды, надевай то, в чем чувствуешь себя сексуальной, и учти, что как бы эпатажно ты ни оделась, обязательно найдется кто-нибудь одетый еще более эпатажно, и это, скорее всего, будет Донна.

– Кто такая Донна?

– Сама увидишь. И да, оплата составит восемьдесят долларов наличными плюс бутылка первоклассного алкоголя. Ты поймешь, когда приедешь.

– Хорошо.

– И последнее, что тебе нужно знать, – сказала Кейт, – не обращай внимания на протестующих.

– Там есть протестующие?

– Вроде того. Бывает. Иногда в хорошую погоду на улице стоит горстка осуждающих нас людей с лозунгами. Они надоедливые, но не опасные. Думаю, им не нравится, что клуб расположен рядом с детским садом. В любом случае мы оставляем машину сзади, в переулке, и никогда их не видим.

Именно так Джек с Элизабет и поступили, когда в нервном молчании добрались до клуба, расположенного в неуютной близости от границ Парк-Шора, прямо на главной дороге, соединяющей его с Чикаго: они свернули в переулок, увидели знак с надписью «Стоянка», въехали на большую парковку, окруженную десятифутовым забором, и оказались на задворках трехэтажного здания без единой вывески, окна которого были так затемнены, что разглядеть можно было только слабое мерцание иголок света, отражающихся от диско-шара. Элизабет столько раз проезжала мимо этого здания во время каждой своей поездки в Парк-Шор и обратно, но никогда раньше не обращала на него внимания.