В любую свободную от уроков минуту она делала уборку. Она убирала всю квартиру. Одна. Это был своего рода ритуал очищения, явно вызванный чувством вины: она целыми днями вытирала пыль, мыла полы и выметала грязь, оставленную обитающими в этой квартире животными – тремя линяющими, потными и неаккуратными двуногими животными, двое из которых были мужчинами, а значит, особенно неаккуратными. Начала она с кафельного пола в ванной, где заметила заблудшие клоки волос в линиях затирки и в углах. Клубки тонких, легких и воздушных женских волосков, а также густых, ровно обрезанных мужских, ставших жертвами электробритвы Джека, и темных вьющихся лобковых волос неопределенного пола – как она могла не видеть все эти волосы? Как они скапливались здесь, под ногами, все это время? Она капнула немного чистящей жидкости на бумажные полотенца, которые убрали большую часть волос, но еще часть намокла и прилипла к полу. Она попыталась собрать их сначала губкой, потом пылесосом, потом пальцами, но волоски просто елозили по влажной плитке, не желая отставать от нее. Надо подождать, пока они высохнут, и вернуться к ним позже, решила она и направилась к унитазу, где ее ждал новый кошмар: рыжая полоска, образовавшаяся вдоль границы воды, бледно-желтые пятна мочи на затирке между плитками и шве вокруг основания. Она пожертвовала тремя зубными щетками и немыслимым количеством дезинфицирующего средства, чтобы вернуть ванной первозданный вид, а вода в ее ведре тем временем медленно превращалась в жидкую темную подливку.

Она пропылесосила коврики (усеянные мелкими кусочками листьев, которые занесло ветром снаружи), почистила микроволновку (внутри та была вся покрыта годовыми кольцами жира и соусов для макарон), оттерла гарь с металлической решетки плиты и собрала невероятное количество хлебных крошек под тостером, вокруг и внутри него. На хромированных деталях в ванной были уродливые пятна от воды, в сливах образовался какой-то черный налет, а отверстия в душевой лейке заросли отложениями кальция, из-за чего пришлось окунуть лейку в ведро с уксусом. Она с тоской вспомнила обо всех тех мелочах, которые они с Джеком собирались исправить в этой ванной, которые поклялись исправить, когда только переехали сюда; подоконники были покрыты множеством слоев краски, образующей маленькие сталактиты, и они тогда пообещали себе все отскоблить, обнажая старое дерево, а потом отшлифовать его, смазать маслом и отполировать, чтобы вернуть ему первоначальную красоту. Она посмотрела на рамы, потолстевшие от краски, которую они так и не счистили. Подковырнула краску ногтями и обнаружила под ней слои других цветов, популярных много лет назад, – сначала бирюзового, потом розового.