– Милашка, я не помогу вам сбежать.

На этот раз уже я разинула рот от изумления:

– Я никуда не сбегу.

– У вас есть тяга к странствиям. Она есть не у всех. Но вы всегда были с чудинкой. Вот только нельзя вам ходить в штанах. Вы больше не Милашка, не тот паренек. Вы теперь миссис Патерсон.

– Тогда почему вы по-прежнему зовете меня Милашкой? – парировала я. – Нет уж, Агриппа Халл, я должна иметь право ходить всюду, где захочу. Уйти из Ленокса, с ружьем наперевес, будучи в здравом уме и памяти, не прося ни у кого позволения, одна, без провожатых.

– Должна – забавное слово. Люди вечно болтают, как все должно быть, но о том, как все на самом деле, молчат. Вы женщина, и с этой реальностью поспорить нельзя.

– Я в достаточной степени мужчина.

Он рассмеялся, услышав эти слова:

– Ну да. Пожалуй, что так. Точнее, было так. Вот только мне не кажется, что вы сумеете надуть всех так, как сумели тогда. Ваша женская сущность вполне проявилась. Вы зрелая женщина.

Я поникла. Именно этого я и боялась.

– Генерал – один из лучших людей, каких я знаю. Почему же вы бежите? И почему, черт возьми, от него?

– Я никуда не бегу! – повторила я. – Я не бегу от него.

– Тогда от кого же? И почему мне кажется, что мы уже когда-то вели с вами такой же разговор? – Он поскреб в затылке.

– Потому что это и правда было. Мы говорили о том, что значит родиться свободным и умереть свободным. Вы хоть понимаете, что вы один из тех немногих, кто действительно знает меня?

– В смысле, солдата Милашку?

– Да. Солдата Милашку.

– Ну нет, об этом многим известно. Но они не представляют, что с этим знанием делать.