Я отчаянно замотала головой:

– Я никогда им не буду.

– Дебора, – прошептал он, гладя мне волосы.

Мне хотелось оттолкнуть его – и хотелось прижаться к нему.

– Томасы отправили на войну десятерых сыновей, – буркнула я. – Мидлборо отправил воевать много мужчин, но никто не отдал больше, чем дьякон и миссис Томас.

– Никто, – тихо согласился он.

– Когда я записалась в армию, то боялась, что принесу им только стыд и печаль. Я решила, что мне все равно, что думала обо мне мать. Решила, что меня не заботит, какое мнение обо мне составили жители Мидлборо после того, как я сбежала.

Он сильнее сжал пальцами мою косу, словно чувствуя, что нужно меня удержать.

– Преподобный Конант умер, и я радовалась, что не смогу его огорчить, хотя он вряд ли устыдился бы меня. Он был другим человеком. Он всегда гордился мною, гордился на всех этапах моего необычного пути.

– Он видел, какое вы чудо. Так же, как видела Элизабет. Так же, как вижу я.

Я собрала силы, стараясь удержать слезы, но они все подступали.

– Я так и не вернулась туда. Вы об этом знаете. Так и не вернулась назад, в Мидлборо. И позволила Томасам и своей матери слушать россказни и выдумки, которых наверняка было немало. Я ничего не объяснила. Не поблагодарила их. Я просто сбежала, поджав хвост. А после Финеаса… мне казалось, я не смогу возвратиться туда.

– Я отвезу вас в Мидлборо, – ни секунды не медля, предложил генерал. – Если вы этого хотите, мы так и сделаем. Мы пойдем и в таверну Спроута, и в Первую конгрегационалистскую церковь. И расскажем, кто вы такая и что сделали. Я буду вашим свидетелем. Буду подтверждать каждое ваше слово.

– Вы вернете мне уважение.

– Оно у вас и так есть.

Губы у меня дрожали. Я смерила его ледяным взглядом:

– Если бы люди знали правду, меня бы не уважали. Если бы вас не было рядом, меня бы не уважали. Большинство не стало бы меня слушать.

– Вы совершили то, чего никогда – насколько я знаю – не делала ни одна женщина. Вы должны гордиться собой.

– Я и горжусь. Но в то же время мне страшно… стыдно.