— Хьюик, я боюсь родов, — шепчет Екатерина. — Ведь я уже немолода…

Хьюик прижимает палец к ее губам.

— Тсс! В вашем возрасте многие женщины успешно разрешаются от бремени. Тридцать шесть — не старость, Кит! К тому же вы сильная. Отдайтесь природе, пусть все идет своим чередом.

Вбегает Лиззи Тирвитт во главе небольшого отряда дам в передниках, с полотенцами, пеленками и тазиками.

— Доктор, будьте добры уйти! Мужчинам здесь не место.

Хьюик целует Екатерину в лоб, вдыхая ее фиалковый аромат, и уходит. За дверью стоит встревоженная Джейн Грей — она слишком юна, чтобы присутствовать при родах. Хьюик отводит ее на скамью у окна, и какое-то время они разговаривают, пока Сеймур бродит туда-сюда по коридору, стуча каблуками. Стоны, доносящиеся из комнаты, становятся все чаще и громче. Каждый раз Джейн тихонько вздрагивает.

— Вы, должно быть, очень привязаны к королеве? — спрашивает Хьюик.

— Да, я полюбила ее всей душой!

— Я тоже, Джейн, я тоже… Она из тех редких людей, которых невозможно не полюбить.

— Доктор Хьюик, вы верите в новую карту Вселенной? — серьезно спрашивает Джейн, подняв на него круглые светлые глаза.

— Верю, — откликается он, дивясь тому, насколько старше своих одиннадцати лет кажется эта девочка.

— Я думаю, королева — это Солнце, вокруг которого мы все вращаемся.

— Прекрасно сказано, Джейн!

Вскоре Хьюик ее отсылает: крики Екатерины становятся все страшнее, и он не хочет пугать девочку. Вечер становится ночью, ночь утром, а Хьюик все ждет. Когда одна из дам выходит за чистыми простынями, новой порцией воды или закусками, Хьюик встает, однако всякий раз дама лишь качает головой. Бедная Кит, какие долгие роды!.. Он ждет, понимая, что его врачебные знания здесь не помогут.

* * *

Мучительно медленно проходит еще один день. Стоит невыносимая духота, как перед грозой. Наступает ночь, и Хьюик с удивлением понимает, что еще ни разу не поел — не может даже думать о еде. Время едва ползет. Стоны Екатерины болью откликаются в груди, и Хьюик начинает бояться, что она не выживет.

Наконец, когда первые птицы приветствуют восходящее солнце, дверь комнаты распахивается, и утомленная, но счастливая Лиззи Тирвитт объявляет:

— Доктор, королева родила дочь! Я позову лорда-адмирала.

К глазам подступают слезы, и Хьюик понимает, как сильно волновался.

Итак, у Екатерины родилась дочь. Она стала матерью.