Джейн любит учиться и часто сравнивает оригинал с английским переводом Эразма. Екатерина по-прежнему горда тем, что принимала в этом переводе участие, и всякий раз вспоминает мужей, которым читала книги Эразма. Впрочем, Томас в их число не вошел — у него едва достает терпения молиться за благополучное разрешение жены от бремени, что уж говорить о духовном чтении. Теперь, когда он вернулся из Лондона, чтобы дождаться родов, к Екатерине не пускают никаких мужчин, не считая Хьюика и священника, Паркхерста, — да и этих лишь потому, что нельзя же лишить ее врача и священника. Тем не менее во время их визитов Сеймур, нахмурившись, все время сидит рядом; его ревность достигла невообразимых высот. Садовник больше не приносит каждый день свежие цветы, и даже управляющему и клерку вход в покои Екатерины заказан.

А ведь еще недавно ревность мнилась ей признаком любви. Как она заблуждалась!.. Томас похож на юношу из греческого мифа, зачарованного своим отражением. Как же его звали?.. В последнее время Екатерина все забывает. Лиззи Тирвитт говорит, это из-за беременности. Хотелось бы надеяться, что так, а пока она, заканчивая предложение, едва помнит его начало.

Томас относится к ней внимательнее прежнего — все горничные восхищаются его заботливостью. Он носит жене свежие фрукты из сада, тонизирующее вино из погреба, сладости из кухни, а еще ежедневные подарки: то веер, инкрустированный драгоценными камнями, то сборник стихов, то букетик фиалок. Он часами просиживает с Екатериной, читает ей вслух и пересказывает лондонские сплетни.

Томас все еще намерен выдать Джейн замуж за короля, тем более что пятилетняя королева Шотландии ей больше не соперница — она помолвлена с дофином и скоро уедет во Францию, где будет воспитываться при дворе; однажды бедняжке предстоит стать королевой Франции и Шотландии. Томас по-прежнему зол на брата из-за драгоценностей Екатерины; отношения между ними все ухудшаются, и он строчит сердитые письма, на которые не получает ответа. Однако Екатерину все это не интересует, и она почти не слушает сетования мужа. В тот роковой день ее чувства необратимо изменились — любовь ушла, как вытекает вода из дырявого сосуда.

Екатерина простила Елизавету, и ее трогают письма, которые та пишет, — осторожные, полные печали и сожалений. Ошибка многому научила строптивицу и закалила ее волю. Екатерина вновь с нежностью думает о ней, как о дочери — навсегда потерянной. Свой брак она расценивает как обычное соглашение и старается считать жизненным этапом, а не горькой ошибкой. В конце концов, этот брак принес ей дитя.