Кэтрин Кэнон-роу, декабрь 1560 года

Кэтрин

Кэнон-роу, декабрь 1560 года

Громовые удары в дверь. Я поворачиваюсь к Хертфорду:

– Кто там?

Он не отвечает – только качает головой, поджимает губы и крепче сжимает мою руку.

– Где все? Почему твой дворецкий не открывает? – спрашивает Джуно.

– Я отпустил на день слуг, чтобы никто нас не тревожил, – отвечает Хертфорд.

– Даже Барнаби?

– Всех.

Кругленький человечек в потертой шерстяной рясе и с простым деревянным крестом на оловянной цепочке, жмется в угол, и по лицу его ясно, что сейчас он предпочел бы оказаться в любом другом месте. Интересно, откуда Хертфорд с Джуно взяли священника? Должно быть, он из тех, что десятками проезжают сейчас через Лондон, возвращаясь из изгнания; теперь, когда в Англии их больше не преследуют за веру, они возвращаются и ищут здесь мест.

– Кто стучит? – снова спрашиваю я.

Должно быть, по голосу ясно, что я испугана, так что Хертфорд отвечает:

– Не тревожься, Китти. С улицы нас в этих покоях не разглядеть.

– Ты обо всем подумал, братец, – замечает Джуно.

Стук наконец смолкает.

– Что ж, готовы? – спрашивает Хертфорд, обращаясь к священнику.

Тот листает свой молитвенник и, щурясь, смотрит на страницы сквозь лупу.

– Да, милорд. Все готово, можем начинать. – Он протирает глаза и сосредотачивается.

– Нам встать на колени? – спрашивает Хертфорд.