Ничего не говоря, даже не поздоровавшись, один из них хватает Кэтрин за плечо. Все ахают. Уже не в первый раз я страстно желаю, чтобы здесь была Левина или здоровяк Киз; но их нет, и сестру некому защитить, кроме меня.

– Леди Кэтрин – кузина королевы, – говорю я, выпрямившись во весь свой невеликий рост. – Потрудитесь обходиться с ней с уважением!

Очевидно, мои слова имеют действие: стражник отпускает Кэтрин и, вытянувшись перед ней, разворачивает и зачитывает приказ об ее аресте.

Кэтрин страшно бледнеет, словно вся кровь отхлынула от лица. Я боюсь, что она упадет в обморок на булыжную мостовую, так что беру ее за руку и отвожу в угол двора, где есть скамейка. Один из стражников пытается приказать, чтобы мы не двигались с места, но я отвечаю ему свирепым взглядом, и он умолкает на полуслове.

– Куда вы ее отвезете? – спрашиваю я у стражника с мушкетом; он, видимо, здесь главный.

– В Тауэр, – отвечает он.

Кажется, в его голосе звучит сожаление. Хотя, быть может, это только кажется. Я думаю о Джейн и об отце, и о том, почему все дороги для нашей семьи ведут в это проклятое место. Думает ли о том же Кэтрин?

– Я буду сопровождать ее в путешествии, – говорю я. – Она ждет ребенка и нуждается в заботе.

– Отданный мне приказ… – начинает он. Осекается и заканчивает, не глядя мне в глаза, уже совсем неофициальным тоном: – Ей придется ехать одной.

Стражник беспомощно разводит руками и слегка пожимает плечами; он сочувствует Кэтрин – и это дает слабую надежду, что хотя бы в пути с ней будут обходиться по-доброму. Но у него нет выбора: он выполняет приказ королевы. Ярость бушует во мне при мысли об этой женщине, в чьем сердце нет ни капли сострадания. Время будто повернулось вспять: я снова сижу на коленях у Марии Тюдор и слышу, как она выносит приговор Джейн. Не такие уж они разные, эти сестры-королевы; обе не знают жалости.

Вокруг собирается небольшая толпа зрителей. Все здесь знают Кэтрин: эти девушки с ней вместе шили, ездили на охоту, помогали ей зашнуровывать корсаж, делились шутками, секретами и угощениями – но сейчас ни одна не пытается ее утешить. Наконец появляется Кэт Астли и отгоняет их всех. Никогда бы не подумала, что этой женщине я буду за что-то благодарна.

– Носилки у вас уже готовы? – спрашиваю я, и стражник отвечает: да, ждут во внешнем дворе.

Теперь по его лицу ясно видно, что его не радует поручение – арестовать и отправить в крепость молодую женщину, которая вот-вот родит. Он указывает в сторону ближайшей арки; я вижу носилки, над которыми, по крайней мере, есть балдахин. Подзываю пажа, прошу его принести из наших комнат несколько подушек, одеял и сундук с вещами Кэтрин.