– Ja.

– Ты все это время был в Париже? – спросила я.

Его кадык дернулся, когда он сглотнул, и я поняла, что он сдерживает себя. Похоже, он все-таки был потрясен моим видом.

Он не ответил на мой вопрос и сухо поинтересовался:

– Что за сообщение вы хотели мне передать?

Я вздрогнула от суровости, которая прозвучала в его голосе, от этого ледяного военного тона. На мгновение я растерялась. Но затем у меня словно гора с плеч свалилась. Он был жив! Он все еще ходил по этой земле. Его не убили и не взяли в плен, как я того боялась. И теперь, после нескольких безумных лет, мы наконец-то оказались с ним рядом. Сколько раз я представляла себе этот момент?! Момент нашего воссоединения.

Все, что мне оставалось, – припасть к его ногам. Признаться во всем и посмотреть, к чему это приведет.

– У нас ребенок, – в отчаянии сказала я. – Сын.

Мы с Людвигом уставились друг на друга. Его губы приоткрылись. В комнате повисла звенящая тишина. Он резко вздохнул, и на одно короткое прекрасное мгновение мы оба забыли о войне. В целом мире не осталось никого – только мы. Он был моим, а я – его.

Кляйн хлопнул ладонью по столу. Казалось, его позабавило это новое чудесное открытие. Мы с Людвигом вздрогнули.

– Она говорила, что это личное, но такого я уж точно не ожидал. – Кляйн повернулся на стуле и смерил Людвига, который наконец отступил от окна, оценивающим взглядом. – Вас что-то связывало с этой женщиной? – Кляйн протянул Людвигу мое удостоверение личности. – Как вы знаете, она шпионка. Здесь написано, что ее зовут Симона Брошье и что она из Бордо. Однако ее документы фальшивые, мы это установили. Вам известно ее настоящее имя?

Изучив мою фотографию, Людвиг вернул документы Кляйну:

– Да. Ее зовут Эйприл Хьюз. Она британка. Мы познакомились еще до войны. В Бордо. У нас была интрижка, но потом она вернулась в Англию. – Он выдержал пытливый взгляд Кляйна. – Она всего лишь певица из кабаре. Очень красивая, сами видите.

– Сегодня она заметно подурнела, – бессердечно усмехнулся Кляйн. – Но я догадываюсь, почему она могла показаться кому-то привлекательной – тогда. – Кляйн снова повернулся ко мне. – А теперь она утверждает, что у нее от вас ребенок.

– Это правда, – вмешалась я, не сводя глаз с Людвига. – Его зовут Эдвард, и он прекрасный мальчик. Радостный и улыбчивый. Он любит строить крепости из кубиков и играть на свежем воздухе.

Людвиг вздернул подбородок:

– Все это в прошлом, мадам, – сказал он, окинув меня высокомерным взглядом. – Вы ожидаете, что я поверю вам на слово, будто этот ребенок мой?

Я потрясенно выдохнула, чувствуя себя так, словно он с размаху ударил меня в живот.