— Какой он был?.. — спросил Майкл.

— Упрямый, — тихо сказал Кристофер. — И умный. В детстве хотел наукой заниматься. Мог часами с лупой сидеть, наблюдать за букашками. Муравьев в банке держал. Всё в тетрадочку записывал. Мечтал поехать на Амазонку, новый вид открыть.

У Майкла запершило в горле. Так ясно увидел мальчишку со старой фотографии, похожего на себя. Вот сидит, скрючившись, разглядывает муравьиную дорогу в увеличительное стекло. Вот поднимается на ноги перед захлопнутой дверью, вытирает кровь с лица. Вот он один в ночном городе, и ему некуда идти. Вот он первый раз подходит к незнакомому мужчине в парке и думает только о том, что от голода сводит живот…

— Когда он умер, я себе сказал… — продолжил Кристофер. — Если так случится, что у меня сын или дочь, или внук, неважно — окажется таким же… Я ничего запрещать не стану, природу не запретишь. Но всё сделаю, чтоб от такой судьбы уберечь. Леннерт умер не от того, что на пацанов заглядывался, а от того, что деваться ему было некуда. Можно ведь найти себе кого-то, жить тихонечко. Не высовываться. Кто там что под одеялом делает — никого не касается.

— Какие уж теперь внуки, — горько вздохнула Эмма и всплакнула уже по инерции.

— Почему вы раньше ничего не рассказывали?.. — спросил Майкл.

— Мать боялась. Думала, если узнаешь правду — пойдёшь пробовать, как он. И как он, подцепишь что-нибудь. Когда ты в Эвана влюбился, я уже заподозрил, что не зря себе обещание дал.

— Я не влюбился!.. — возмутился Майкл. — Да мы дружили просто, ничего у меня с ним не было!..

— Ты не помнишь, — грустно сказала Эмма. — Тебе лет было… семь. Или восемь. Вернулся однажды из школы… Руки в ссадинах, волосы дыбом, весь в пыли, рубашка без пуговиц… Сказал — подрался. Защищал эту черненькую, Зарину. Её задразнили, говорили гадости про её мать…

Майкл помнил. Солнце глядело сквозь линялые занавески на кухонный стол. Если положить руку на границу тени, можно почувствовать нагретую поверхность пальцами, а под ладонью будет прохладно.

— Они говорят, у Зарины мать — шлюха, — Майкл потрогал свежую ссадину на подбородке. Кровь уже схватилась корочкой, и он машинально отколупал её. Тёплая капля медленно и щекотно поползла вниз по шее.

— Майкл!.. Не повторяй глупости за другими. Это очень грубо.

Эмма поставила перед ним тарелку. Майкл покрутил ложку в пальцах, пуская солнечные зайчики на стену.

— Они говорят, Зарина тоже станет шлюхой и никто на ней не женится.

— Они дурачки и не понимают, о чём говорят. Не повторяй за ними.

— А как люди решают, на ком хотят жениться? — задумчиво спросил Майкл, подперев голову кулаком.