– Ты что, шутишь? Ну хватит уже, пойдем, не то опоздаем на поезд.

Он был так раздражен, что ей почудилось, будто это совсем другой человек. Темный близнец. Разве с ним она стояла здесь, на лестнице, теплым весенним вечером?

– Я никуда не пойду, пока мы не поговорим.

Джеффри недовольно щелкнул языком – точно так же делала Ванесса, если что-то ее злило.

– Хорошо. Говори.

– Это правда, что ты однажды… погубил девушку? – Она по-прежнему была не в силах поднять голову, боясь увидеть совершенно чужое лицо. – Опозорил ее и бросил. Правда это?

В тишине было слышно, как на улице тарахтят автомобили и басовито, гулко лает собака где-то во дворе.

– Какую девушку?

– Ты ее обманул. Она из богатой семьи, но ей никогда теперь не выйти замуж.

Она вскинула глаза – резко, как в ледяную воду бросилась. В его лице не было раздражения, только тревога.

– Кто тебе такое сказал?

Неужели это всё? Больше не нужно вопросов: он даже не пытается ничего отрицать. Единственное, чего он хочет, – это узнать имена. Как всегда. Всё сошлось. Всё решилось.

Положив ладонь на гладкое дерево перил, Делия начала спускаться.

– Подожди! Это чья-то злая выдумка.

Сознание откликнулось усталым, обреченным: «Ложь». Десять секунд на то, чтобы оправиться от неожиданности – и можно снова лгать.

– Да стой же ты!

Застонала лестница, прогнувшись под ним, – и железной хваткой сдавило запястье, вырвало из пальцев опору; боль пронзила руку, выкрученную грубо и сильно.

– Кто тебе это сказал?!

Делия вскрикнула. Его пальцы немедленно разжались, но уже закипели слезы. Злость, горечь, обида хлынули наружу: никто никогда не делал ей так больно! Никто, кроме Генри.

– Не смей меня трогать! – выкрикнула она и, оттолкнув его, бросилась вниз.