В Пресногорьковской — Ыстапе много лет находился штаб казачьих кавалерийских войск, так называемого второго отделения. Отсюда начинались походы на Кокчетав, Атбасар, Акмолу, и во избежание случайных нападений Пресногорьковскую, как и некоторые другие станицы, окопали глубокими рвами, возвели небольшие защитные укрепления, держали вооруженную охрану. Жизнь в станицах чаще всего протекала настолько мирно, что об этой охране сочиняли всяческие бесхитростные забавные истории. Деревня Половинка между Пресногорьковской и Курганом получила прозвище Аксыйр — Белая корова. Рассказывают: увидели караульные, что к околице подбираются какие-то светлые фигуры, решили — это враги в белых халатах. Караульные бросили свой пост, всех подняли на ноги, приготовились обороняться, а оказалось, это всего-навсего белая корова с двумя такой же масти годовалыми телятами. Пастух недоглядел, — она и осталась на выгоне. С той поры и шутили: смотрите, аксыйр нападет!

В это время и в Пресногорьковской было тихо, и уже давно никого не пугало ее казахское прозвище Ыстап.

…Над домами станицы возвышалась церковь, первой возникающая на горизонте и хорошо видная издалека благодаря своей светлой окраске. Когда уже можно было разглядеть ее купола и зеленые деревья, Чингиз, бережно державший на коленях Чокана, время от времени прикладывая руку к его лбу, тихо позвал:

— Проснись, Канаш-жан, подъезжаем.

Чокан не откликнулся, он спал глубоко и ровно — жар уже не мучал его.

Чингиз легонько потормошил сына. Мальчик недовольно и удивленно открыл глаза:

— Что ты мне поспать не даешь?

— Да ты уж и так всю дорогу проспал. Вот он, Ыстап. Сейчас отдыхать будем.

Сна словно не бывало. Чокан вспрыгнул на облучок и сел рядом с Абы. Еще давала себя знать слабость после жара, еще немного кружилась голова. Но любопытство играло в быстрых живых глазах. Ведь каждое новое место притягивало, увлекало его. А здесь он еще никогда не бывал. Говорили, Ыстап — большая станица, красивее которой трудно найти.

Чокан пока не находил ничего особенного.

Они плутали вдоль глубоких рвов, с трудом преодолевая навороченные по обочинам горы земли. Лошади пугались, возок изрядно качало.

Не сразу выехали они на хорошо накатанную дорогу единственной станичной улицы.

— Абы! — подал голос Чингиз. — Здесь где-то должен проживать Тлемис, сын Сапака. Тот Тлемис, что никогда не выезжает на джайляу.

— Ау, хан-ием, попробуем найти.

Абы не надо было объяснять, что после бестолкового вчерашнего дня Чингиз хочет отдохнуть в доме джигита и поесть поплотнее. Пусть он и беден, но ни в чем не откажет гостям.