Его рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак, пламенный взор неподвижно устремился в пространство.

Мадам Ремон с улыбкой покачала головой, она уже привыкла к таким порывам своего жильца, Антония же кротким взглядом следила за молодым человеком во время его речи: из-под сердечного и искреннего участия, выражавшегося в этом взгляде, прорывалась иногда холодная наблюдательность. Когда же Жорж замолчал, она нежно положила свою руку на его, немного наклонилась к нему и мягким, но серьёзным тоном сказала:

— Как истинны ваши слова, милый сосед — кто не чувствует этого, будучи осуждён от самой колыбели на тяжкую работу! И однако я не могу оправдать вашего мрачного гнева, вашей печальной горечи. Обширный светлый мир имеет свои цветки — они дети дня и увядают вместе с днём, и нога беззаботно топчет их, но тёмные бездны, в которых мы проводим трудовую жизнь, таят в себе драгоценные камни — нужно только найти и поднять их, и, будучи подняты, они не увядают, подобно цветкам, но горят вечным, неизменным блеском.

Жорж медленно поднял голову, его глаза с удивленьем остановились на оживлённом лице прекрасной соседки, сжатая ладонь раскрылась от нежного пожатия её руки. Он глубоко вздохнул и проговорил тихо:

— Если мы найдём и поднимем — но как редко их находишь, как трудно их поднять!

— Не так трудно, если только станем искать и пожелаем найти, — возразила она. — Видите ли, богачи одиноко бродят в шумном, волнующемся свете, они в погоне за мимолётными наслаждениями не встречают человека и человеческого сердца; мы же в тёмном однообразии бедности и заботы находим своего ближнего, понимаем биение другого сердца — нас тесно связывают бескорыстная, истинная дружба и любовь — разве это уже не драгоценные камни, с ярким вечным блеском? Посмотрите на тихий домашний круг у нас, как общая работа связывает всех, как высоко ценится добытое общим трудом, насколько выше общее наслаждение! И область знания — правда, тяжело и трудно открывается она для нас, но если нам удалось добыть хотя бы одну жемчужину оттуда, не составит ли она для нас большого, драгоценнейшего сокровища, нежели для тех, кто осыпан этими жемчужинами и кто умеет употреблять их в виде игрушки для праздной забавы?

Жорж внимательно и задумчиво внимал её словам.

— Домашний круг! — сказал он потом со вздохом. — Вы говорите о домашнем круге — разве он существует для нас? Женщины от природы получают любовь к изящному, к свету, к свободе — могут ли они найти эти жизненные условия своего бытия в том домашнем круге, который доставляем мы, люди работы? Куда стремятся женщины нашего сословия, если в их душе живёт истинная женственность? Туда, в те области, в которых могут найти то, к чему стремится всякая женская душа — они бросаются в объятия богачей, как минутные игрушки их прихоти; бросаются потому, что содрогаются влачить жизнь в тёмной келье бедности. Я не осуждаю всех, выпархивающих из мира труда в обольстительный свет и потом падающих с обожжёнными крыльями со ступеньки на ступеньку, пока не погибнут наконец в омуте. Не все покоряются жажде материальных наслаждений — нет, нет, — многие, быть может, большинство их сходят со своего пути вследствие неосознанного стремления к свободе, просвещению, изящному, чего не могут найти здесь. Кто же остаётся нам, чтобы создать и согреть домашний круг? Только те, которые лишены всякого чувства к высоким стремлениям женской души, которые с равнодушным тупоумием несут иго работы и довольны, когда могут доставить насущную пищу своему животному организму, или те, — прибавил он с большею горечью, — которые после краткого пребывания в области света и свободы неохотно возвращаются в трудовое жилище, в которое они вступают со стоном, как в могилу!