— А мадам Памела, — сказал Мирпор, — будет так добра, что дружески протянет руку молодой девице при первом её шаге в свет. — Мадам Памела, — пояснил он, обращаясь к Джулии, — одна из наших первоклассных артисток, в настоящее время выступающая в театре варьете, и, — прибавил он улыбаясь, — так ярко сияет на небосклоне искусства и красоты, что, без сомнения, встретит радушно новую звезду, которая, как бы ни горела ярко, никогда не затмит её блеска.

Он отошёл с улыбкой, довольный двойным комплиментом, которым надеялся установить равновесие между обеими дамами.

Мадам Памела, как называли её близкие знакомые, мадам Сент-Аметист, как величала её прислуга, поклонилась Джулии с чинностью светской дамы и в то же время с выраженьем довольно нахального любопытства; откинув голову и играя большим перламутровым веером с белыми перьями, она спросила:

— Вы так же хотите посвятить себя театру?

Джулия едва могла отвечать. Предположение, навязываемое ей матерью, в высшей степени неприятное для неё и решительно отклоняемое ею, было выдано здесь за нечто определённое, решённое, тогда как именно в этом месте вся её натура содрогалась сильнее, чем где-либо, при мысли о той дороге, на которую её принуждали вступить.

— Не знаю, — сказала она тихо, нетвёрдым голосом, — моя мать желает того, но я…

— Ну вот, господа, — вскричала Памела, — вам представляется случай оказать своё покровительство молодому таланту! Я надеюсь, — прибавила она с улыбкой превосходства, — что вы не совсем забудете свою старинную приятельницу. Шарль, — обратилась Памела к молодому стройному мужчине, стоявшему вместе с другими пред нею, — особенно рекомендую вам эту особу, ведь вы свободны в настоящее время?

Она бросила особенный взгляд на молодого человека.

— Моя свобода будет непродолжительна, — сказал он, с удивлением смотря на Джулию, — я уже чувствую цепи, которые обратят меня в невольника.

— Мы употребим всё старание, чтобы подготовить для мадемуазель блестящий дебют, — сказал мужчина с красивыми усиками, сидевший около Памелы на низеньком табурете, вставляя стёклышко в глаз и осматривая молодую девушку с головы до ног.

— Не вы, чудовище! — воскликнула Памела, сложив веер и ударив им по плечу соседа. Выньте стекло, — сказала она отрывистым, резким тоном, — неприлично рассматривать так молодую даму, я не хочу этого!

Молодой человек с улыбкой наклонился к ней, выпустил из глаза стёклышко и шепнул ей что-то на ухо, что, кажется, понравилось ей, потому что она громко засмеялась и, ударив опять веером, сказала:

— Лжец, вам окажешь большое снисхождение, если станешь верить вам!