Он взял из рук графа Платена рапорт прусского полка своему царственному шефу и спрятал его в боковой карман мундира.

— Зачем всё это случилось? — прошептал Дюринг, обратив на короля взор, полный любви и удивления.

— Примите все меры, — сказал король графу Платену, — чтобы добрые ганноверцы, которые приедут ко дню моего рождения, нашли здесь хороший приём.

— Будет исполнено, ваше величество, — отвечал граф Платен, вставая.

— Его императорское высочество эрцгерцог Альбрехт, — доложил камердинер и по знаку короля отворил двери.

Король взял руку капитана Дюринга и вошёл в китайскую комнату, в дверях которой показался эрцгерцог.

Победитель при Кустоцце, быстро и слегка сгорбившись, шёл на встречу королю. Его бледное лицо с короткими седыми волосами и бородой имело тип габсбургского дома, а мягкие, почти сливавшиеся незаметно между собой, черты лица не обличали энергического, деятельного и с железной волей полководца; только живые, быстрые и светлые глаза резко выделились на этом лице, и во взгляде их соединялась гордость принца, прозорливость полководца и твёрдое, непоколебимое спокойствие воина.

На эрцгерцоге был серый фельдмаршальский сюртук, орден Марии-Терезии и звезда ганноверского ордена Святого Георга. Почтительно взял он протянутую руку короля и, дружески кивнув головой графу Платену, вошёл с королём в его кабинет, двери которого затворились. Адъютант эрцгерцога остался в приёмной с графом Платеном и с Дюрингом.

— Я пришёл, — сказал эрцгерцог, подведя короля к креслу, — просить ваше величество оказать послезавтра честь моему дому своим присутствием — у меня будет семейный обед.

— Император и вы все слишком добры, принимая нас в недра своего семейства, — сказал король.

— Нас кроме всего прочего твёрдо связывает общность несчастия, — отвечал эрцгерцог, садясь возле короля, — и мы гордимся, видя среди нас своего храброго и рыцарского союзника, хотя, правду сказать, мне было бы приятнее видеть ваше величество на троне.

Он глубоко вздохнул.

— Как здоровье вюртембергской герцогини? — спросил король.

— Благодарю, ваше величество, — отвечал эрцгерцог, — она совершенно здорова, я привёз с собой мою маленькую Матильду, она теперь у принцессы Фридерики и потом будет иметь честь представиться вашему величеству. Замечательно, продолжал он, — как обе девушки склонны ко взаимной дружбе! Моя дочь грезит принцессой, впрочем, она совершенно права, — прибавил эрцгерцог, — и я должен сознаться вашему величеству, что ещё никогда не видел столь милой и притом скромной и с таким характером принцессы.