Жорж всё ещё сидел, закрыв лицо руками.

— Я сказала своей подруге, что еду домой, — продолжала молодая женщина, — дядя предполагал, что я нахожусь у неё; притом ему было всё равно, возвращусь я раньше или позже, одной заботой было меньше в доме. Мы поселились в маленьком уединённом домике, на опушке леса, близ деревни.

Жорж глубоко вздохнул.

— Прошло насколько недель, как проходят они в упоенье первой любви. Правда, отлучки мужа, которому я слепо, беззаветно вверилась, становились всё продолжительнее, но его занятия требовали того. Я была счастлива и полна надежд и с нетерпеньем ожидала окончания его дел, чтобы отправиться для примирения с его родителями и объявления о нашем браке. Раз, вспомнить о том ужасно, он не возвратился. Долго не могла я понять, что он обманул, изменил мне! Наконец я навела справки и узнала ужасную вещь. Он не был инженером — под вымышленным именем он сблизился со мною, он был прусский офицер, командир небольшого гарнизона в ближайшем городке, и принадлежал к одной из знатнейших фамилий в Германии!

— Низкий изменник! — вскричал Жорж сдавленным голосом, сжимая голову руками.

— Я не стану описывать вам своего состояния, — продолжала молодая женщина кротким голосом. — Моё положение было ужасно, средств я не имела никаких. Правда, мне можно было возвратиться к дяде, но против этого восставала моя гордость, оскорблённое самолюбие. Я хотела, должна была отыскать презренного, принудить его поправить, сколько можно, его чёрное дело, дать мне имя и потом расстаться на веки!

Жорж поднял голову. Он был бледен, как полотно: с прискорбием и любовью смотрел он на прекрасное лицо молодой женщины, горевшее гневом и гордостью.

— Но брачный контракт? — спросил он беззвучно. — Документ?

— Всё, думаю, было недостойным обманом, или по крайней мере совершено под вымышленным именем. Однако ж этот документ и письма, которые я получала во время его отлучек, составляли для меня важнейшее оружие против негодяя; без этих документов он мог отвергнуть мои показания. Я узнала, что он получил отпуск и поехал в Париж. Это дало мне надежду обличить его там, у себя на родине он был почти недоступен для меня, бедной чужестранки, без всякой опоры и покровительства. Я продала свои драгоценности и приехала сюда.

— Мужественное сердце! — сказал Жорж, взоры которого опять засветились радостью в первый раз в течение рассказа.

— Я отыскала его, это было нетрудно для меня, потому что я знала его настоящее имя, — продолжала молодая женщина, — он сознался в своей низости, просил, умолял не компрометировать его, старался извинить себя пылкой страстью ко мне, предлагал мне большие суммы, если я не стану оглашать его поступка, если соглашусь продолжать нашу тайную связь…