Граф Гольтц, долго разговаривавший с императором, возвратился в дом прусского посольства на улице Гренелль Сен-Жермен.

— Тайный советник Гасперини ожидает ваше сиятельство, — сказал лакей, встретивший графа на верху лестницы.

— Прошу его пожаловать, — отвечал посланник, войдя в свой кабинет и отдавая лакею шляпу и верхнее платье.

Граф сделал несколько шагов по комнате.

— Я убеждён, — сказал он, — что император предпочтёт союз с Пруссией всем другим комбинациям, особенно если к этому альянсу присоединится Россия. Он постоянно жалуется, что каждый его шаг к сближению встречал холодный приём — трудное для меня положение. Я имею здесь, как говорит полковник Врангель в Валленштейне, только должность, а не мнение!

Вошёл гофрат Гасперини, стройный, изящный мужчина с грациозными манерами.

— Я ждал ваше сиятельство, — сказал он, — шифрованная телеграмма говорит, чтобы всё было готово 20 мая к приезду кронпринца. Путешествие его величества ещё не назначено. Вот дешифрованный текст.

Граф Гольтц взял бумагу и пробежал её содержание.

— Вы распорядитесь завтра? — сказал он. — Всё почти в порядке, остальное можно сделать в несколько дней.

— Точно так, ваше сиятельство, распоряжения останутся те же?

— Конечно! Других писем не было.

— Одно, пришедшее известным путём. — Он подал графу маленькое запечатанное письмо.

— Благодарю вас, итак, до завтра.

Тайный советник ушёл.

Посланник позвонил, вошедший камердинер раздел его, открыл дверь в примыкавшую спальню и ушёл.

Завернувшись в широкий мягкий шлафрок, граф Гольтц сел к письменному столу и медленно и осторожно вскрыл письмо, переданное ему тайным советником Гасперини.

Он распечатал первый конверт, потом второй; в последнем находилась мелко исписанная бумага, которую граф внимательно прочитал.

Долго ещё сидел он в глубокой задумчивости, потом отпер маленьким ключом ящичек, стоявший на столе, бросил туда письмо и опять запер.

Затем взял со стола лампу и ушёл в свою спальню, затворив за собой дверь.

Слабый лунный свет проник через неплотно сдвинутые драпри.