— Бенедетти поручено, — продолжал Гофманн, — заявить прусскому первому министру, что ввиду его фактического объяснения французское правительство не имеет никакого повода подвергать вопрос дальнейшему обсуждению, но удерживает за собой право вопроса о принципах. Маркиз де Мутье заметил князю Меттерниху, что император нашёл невозможным касаться далее этого вопроса, практически не имеющего никакой важности в настоящую минуту, ибо предстоит вскоре прибытие прусского короля в Париж, и император находит неучтивым поднимать в такую минуту прения и щекотливые вопросы о принципах.

— Постоянно двойная игра и полумеры! — вскричал фон Бейст. — В то же время вы видите, как много надежд он возлагает на прибытие короля, всё это окончится тем, что в один прекрасный день Пруссия займёт Раштатт, и тогда Наполеон станет перед альтернативой: или начать войну, к которой нисколько не приготовлен, или молча принять свершившийся факт.

Он замолчал на несколько минут.

— Третьего дня вы говорили о брошюре «L'Autriche a la recherche de la meilleure des alliances»[67], — сказал он потом. — Я прочитал её, — продолжал фон Бейст, взяв лежавшую на столе брошюру и перелистывая её, — она написана удивительно ясным и изящным французским языком, следовательно, предназначалась не для здешней публики, а для высших кругов европейской дипломатии. Автор высказывает своеобразные мысли: бесполезность всякого союза с Францией, разрешение восточного вопроса сообща с Германией и в соглашении с Россией. Имеете ли вы какие-нибудь сведения, кому принадлежит эта брошюра?

— Нет, — сказал Гофманн, — издатель умолчал об имени автора. Предположения различны, я, со своей стороны, думаю, что автор принадлежит к немецко-австрийской аристократии, быть может, живёт в Берлине…

Фон Бейст улыбнулся.

— По-моему, надобно искать в Пеште, — сказал он с многозначительной улыбкой, — из его мыслей можно вывести заключение, что центр тяжести следует перенести в этот город. Но в настоящую минуту для меня приятно, если высказываются и разрабатываются подобные идеи; они помогают несколько обуздать тех, кто в чрезмерной своей ревности хочет довести нас до политических действий и не желает ждать, пока созреют планы, которые одни могут восстановить могущество и величие Австрии. Во всяком случае, — прибавил он с улыбкой, — напечатайте в журналах предположение, что эта брошюра написана по моему распоряжению или даже мной самим — она очень близка к моим мыслям, даже если это несколько удивит автора. Привели вы акты в порядок для доклада его величеству? — спросил он потом. — Я должен ехать во дворец по поводу венгерской коронации.