— Как нравится герцогине Париж? — спросил император, протягивая руку маршалу. — Надеюсь, она не слишком скучает в наших узких улицах по волшебным видам своей восточной резиденции!

— Государь, — отвечал маршал тем тихим, мягким тоном, который был ему свойствен в разговоре, — герцогиня вполне наслаждается удовольствием находиться в центре общества. В Алжире, рядом с восточным великолепием, видишь восточную отчуждённость и боязливость. Я лично, разумеется, желал бы возвратиться туда, там я в своей военной стихии, на громадном плацу французской армии, который хотят взять у нас господа чиновники со своими национально-экономическими проектами и теориями.

Император покручивал усы.

— Разве вы не думаете, мой дорогой маршал, — спросил он, — что эта богато одарённая от природы область, стоявшая в ранний период культуры на столь высокой степени экономического развития, не может быть полезнее для Франции в ином отношении?

— Я не смею судить об этом, государь, потому что некомпетентный судья, — отвечал маршал, — но о чём я могу судить и в чём твёрдо убеждён, так это в том, что Алжир должен сохранить вполне военную организацию, если только французская армия хочет иметь великую военную школу. Я сомневаюсь, чтобы национально-экономическая колонизация могла процветать под военным управлением, но несомненно, что Франция довольно богата, чтобы не искать сомнительных экономических выгод, если для них придётся жертвовать великим и важным военным принципом.

— А Шалон? — спросил император. — Там у нас лагерь.

— Шалон — паркет в сравнении с Алжиром, — возразил маршал.

— Но, — сказал император, улыбаясь, — все эти проекты отложены в долгий ящик, и вы знаете, что перья работают не так скоро, как шпаги. Во-первых, — продолжал он несколько приглушённым голосом, — у нас есть здесь организация армии. Комиссия Законодательного корпуса ещё раз выработала закон сообща с Государственным советом, я попрошу вас также прочитать проект, через несколько дней мы поговорим о нём подробно.

— Я в распоряжении вашего величества, — сказал маршал с поклоном, — хотя едва ли прибавлю что-либо новое к столь справедливым и глубоко обдуманным идеям маршала Ниэля.

— Базен приедет, — сказал император, — надеюсь услышать и его мнение, он уже проехал Гибралтар…

Герцог молчал.

— До свиданья, дорогой маршал, — сказал император, — надеюсь видеть герцогиню.

— Она в другом салоне, — отвечал маршал, — и сочтёт за счастье выразить своё уважение вашему величеству.

Наполеон кивнул головой, маршал отошёл.

Император обвёл взглядом стоявших вблизи лиц и потом подошёл к высокому молодому человеку атлетического сложения, с густыми, чёрными волосами и с крупными, но красивыми и умными чертами лица, который, заметив приближение Наполеона, пошёл ему навстречу и остановился с глубоким поклоном.