— Нельзя ли в Париже обратить вовремя внимание на это? — заметил Гофманн. — Какова цель подобной политики Наполеона? Ведь он настойчиво добивается нашего союза?

— Цель его ясна, — сказал фон Бейст, с тонкой улыбкой, — он хочет отнять у Австрии всякий путь к иным союзам, хочет принудить нас действовать вместе с ним, изолируя для этого нас во всех отношениях. В настоящую минуту это ему удалось. Я также хочу быть в союзе с Францией, — продолжал он с большей живостью, — но на разумных, ясных условиях, теперь же я не вижу ничего ясного со стороны Франции. Счастливо устранённый люксембургский вопрос…

— Сейчас получено известие, — заметил Гофманн, — что вскоре обменяются ратификациями, затем начнётся очищение крепости…

Фон Бейст кивнул головой.

— Во всяком случае, это дело доказывает, что Наполеон, стремясь изолировать нас, сам хочет сохранить свободу действий во всех отношениях. Дружественное расположение к России, одновременное пребывание в Париже императора Александра и прусского короля — во всём этом общественное мнение видит уже союз, — сказал Гофманн.

— Кто знает… — проговорил фон Бейст задумчиво, — общественное мнение часто прозорливее дипломатии. Может быть, его инстинкт находит здесь менее фактов, чем намерений. По крайней мере я думаю, что император Наполеон мысленно не очень далёк от такого союза, и это именно обстоятельство побуждает меня быть осторожным и сдержанным в отношении него. Вступить в союз с Францией мы можем не иначе, как на прочном основании, и не без Италии, а это, — продолжал он со вздохом и пожимая плечами, — представляет ещё некоторые затруднения, впрочем, они постепенно исчезают, потому что близкий брак между представителями обоих домов можно считать уже делом решённым.

Он погрузился в размышления.

— Во всяком случае, попытка воспрепятствовать одновременному приезду государей в Париж не принесёт нам никакого вреда, — сказал он потом, — Австрии преимущественно необходимо внушить доверие к своему внутреннему и внешнему усилению и добиться кредита, зависящего от этого доверия, — прибавил он со вздохом, — а если означенная встреча государей вызовет в Европе только мнение об опасной изолированности Австрии, то уже этим самым она сильно повредит нам. В Берлине много раз выражали желание установить дружеские отношения и предать забвению все неудовольствия, могущие остаться от минувшей войны. Мы можем воспользоваться этим поводом и сообщить графу Вимпфену, чтобы он конфиденциально выразил некоторые опасения об одновременном прибытии в Париж русского императора и прусского короля. Потрудитесь составить об этом депешу.