— Мы обещаем свято сохранять, — говорил далее фон Бейст, читая грамоту, — существующие законные льготы и привилегии, как прежде данные и утверждённые нашими предками, так и будущие, которые мы дадим как венчанный король.

— Так и будущие… — произнёс император, — какое обширное поле для толкований, борьбы и затруднений! Но дальше.

— Наконец, — сказал фон Бейст, — грамота обещает отдать Венгрии все области и владения венгерской короны.

— Это уже слишком, — заметил император.

— Не более как фраза, — возразил фон Бейст, — при которой, как при всех фразах, открывается обширное поле для прений и парламентских рассуждений, дающих искусному правительству превосходное положение.

— Пока не наступит великая катастрофа, — сказал император, — ибо в тяжёлые минуты такие прения превращаются в требования, и превосходное парламентское положение правительства становится на практике очень грустным. К сожалению, — сказал он со вздохом, — это окончание так обширно, что из него народятся новые требования.

Он замолчал. Подождав несколько минут, фон Бейст продолжал:

— На случай, если вымрет королевский дом, грамота гарантирует Венгрии древнее право свободно выбирать короля.

— Сохрани Боже от такого случая, — сказал император, складывая руки.

— Наконец, при короновании должна быть дана клятва во всех этих пунктах, — заключил фон Бейст, складывая бумагу и устремляя на императора вопросительный взгляд.

— Я уже взвесил все эти пункты, каждый отдельно, и одобрил их сущность, — сказал Франц-Иосиф, — теперь остаётся только одобрить их настоящую формулу. Однако я не могу обманывать себя, что в грамоте обещается многое и что до сих пор Венгрия очень мало говорит о своих обязательствах.

— Ваше величество имеет мало доверия к искусству своего правительства, — сказал фон Бейст. — Я не сомневаюсь, что Венгрия станет отныне в лучшие отношения к империи и что свободное содействие богатых сил Венгрии поможет Австрии занять опять высокое и свойственное ей место в Европе.

— Оставьте мне проект, — сказал император, — я просмотрю ещё все его пункты и переговорю с Андраши.

Фон Бейст поглядел с некоторым удивлением и молча положил грамоту на письменный стол императора.

Франц-Иосиф погрузился в размышление и, казалось, ожидал дальнейшего доклада.

— Прежде чем я позволю себе обратить внимание вашего величества на некоторые пункты иностранной политики, — сказал фон Бейст, заглядывая в бумаги, — я осмелюсь коснуться щекотливого дела, в котором, быть может, окажется нужным личное влияние вашего величества.

Император быстро поднял голову.