2^го. Еще о сентябре. А ведь этот месяц кончался для меня семейным праздником. 29^го день рождения Татьяны Николаевны (на этот раз было бы ее пятидесятилетие!) и последний день — твой день, Сонюшка. На всякий случай заранее шлю тебе к этому дню, Сонюшка, — пожелание вкуса к жизни и забвения страданий. Но не только забвения прошлого — пусть в светлые минуты оно тебя пригреет и приласкает. <далее нрзб>

3/IV. Почта. Письмо от тебя и Танечки. Неужели мне еще суждено увидеть свет! Коля.

7 сентября 1939 г. Лесозаводск

Дорогая моя Сонюшка, я так до сих пор и не получил твоей посылки. Хотя вчера пришла повестка еще на одну. Что так скоро? Я ведь прошу в месяц раз. Это, верно, с пиджаком. И нет у меня ни конвертов, ни марок, а тут и достать нельзя. Из посланных тобой в письмах дошел только один. Надо было на конверте писать твой адрес, тогда бы ими не соблазнились, да еще чернилами.

Пишу лежа. Листик опирается о Пушкина. Малярия, которую я забыл, напомнила о себе и несколько дней жестоко трясла. Главное, я не мог от тошноты и головной боли ничего есть (все шло назад). А помнишь, в Крыму, при самой высокой температуре я не терял аппетита, а ты приносила мне, милая, такие вкусные вещи, как кефаль! Сейчас дело пошло на поправку. Я поел сегодня. Удалось в этом году впервые достать ½ огурца. Съел и суп. Он был тоже впервые с картошкой. И поспал днем. А то и дни, и ночи — все какое-то мятущееся состояние, и все мерещились бесконечные приемки стройматериалов. А днем сейчас снилось мне, будто я сижу у какого-то обрыва в старом парке усадьбы, превращенной в музей. Выходной день и мелькают гуляющие. Вдруг Лёля с белым ручным зонтиком, такая приветливая, подходит ко мне и садится рядом, а я так полон нахлынувших чувств, что и рта не могу открыть. Она говорит, что спешит и уходит (она всегда спешила). Вдруг я вижу, она внизу. Я вернул себе дар слова, хочу спросить ее о тебе и бросаюсь в обрыв. Но чем ниже, тем он круче и спуска нет, я хочу вверх и совсем ослаб, скольжу. Лёля заметила мое положение, поднялась в усадьбу и помогла мне выбраться.

Когда я проснулся, осталось ощущение встречи с ней. После нескольких дней это первый сон. Устал. После передышки продолжу.

Продолжаю. Несколько дней экспедитор, уехавший за посылкой, пропадал без вести. Теперь выяснилось, что ему из‐за грузов пришлось проехать еще одну станцию. Я очень волновался, т. к. жду калош. Я уже писал, что 25 руб. получил. Спасибо. Но больше не высылай, до новой просьбы. В этом году, пожалуй, и не потребуются. Продукты я опять получаю с десятниками. О черном (перекрашенном из синего пиджака) я просто забыл, и он будет здесь хорош. В Детском оставил пиджак серый от клетчатой пары. В этом пиджаке я у тебя бывал весь конец 1933 г., в нем рассказывал тебе о последних годах своей жизни. Еще добавочный вопрос о герценовском портрете, я тебя как-то просил узнать — послан ли его внучатой племяннице О. П. Захарьиной большой снимок с портрета, который ей приготовили. Ведь только на основании этой моей гарантии она согласилась уступить портрет.