Хав безмолвно валялся, уд его опадал, обращаясь в жалкую грязную вервь с вытекающей мутной каплей.

А по тропам из веси уже возвращались два варяга со связками рухляди мягкой, печеным хлебом, салом. И Спиридон оставил колодину.

Они спустились к ладье, стали вынимать из мешков меха и разглядывать их, переговариваясь. Тут заметили лежащего Хава со спущенными штанами, позвали его, плеснули в лицо воды, толкнули. Хав пошевелился. Ему помогли сесть. Что-то спрашивали. Хав мутно оглядывал их лица, потом его взгляд остановился на Спиридоне. И он схватился за рукоять меча, но тут же выпустил ее. Ему пришлось сперва натянуть порты. Варяги ухмылялись. Из веси все неслись вопли. По тропинке спускался Скари тоже с каким-то добром. Варяги что-то ему крикнули. Хав наконец натянул порты, но Спиридон, не дожидаясь расправы, спрыгнул со своей колодиной. Хав погнался за ним, размахивая мечом.

– Что сбылось?! – вопросил Скари у Спиридона.

Спиридон кивнул на Хава, а потом на вежу. Жестами и страшными рожами пытался объяснить. Скари поглядел на обезумевшего Хава и схватил его за руку. По шее Хава текла желтовато-алая жижа, пачкая рубаху. Длинные волосы были вымазаны в этой крови. Глаза блуждали. Скари заставил его отступить. Хав отошел, помедлив, сунул меч в ножны, склонился к воде и начал смывать кровь.

Его товарищ, грузный лысый варяг Асбьёрн с отвислыми щеками и покатыми плечами, – руки у него были просто медвежьей силы, он поднимал целое дерево, которое могли осилить только двое, – принес ему кое-какую добычу, несколько куньих шкурок. Но Хав и не посмотрел на них.

Варяги возвращались с пограбленным. Вели трех овец и теленка, тащили живых кур. Теленка тут же и зарубили, ободрали, порушили и мясо сложили в мешок. Овец снова связали и разместили на дне ладьи. Кур посадили в корзину. Все казались пьяными, будто в веси их потчевали доброй забористой медовухой. На портах расплывались пятна крови, то ли телячьей, то ли людской. У некоторых были расцарапаны лица, но они довольно лыбились.

Но пришли еще не все. И варяги ждали, переговариваясь. Рассматривали меха, встряхивали их, и те искрились на солнце.

Над весью вставали черные дымы.

13

13

Добычи было мало. Три года плавания – и такой жалкий куш. Они жаждали еще. И жадными очами вперялись в медные боры и великие дубравы. Но берега Дюны были безлюдны, дики. То и дело среди деревьев мелькали рога оленей. Лоси выходили на мысы. Однажды впереди увидели бера, он переплывал Дюну. Варяги закричали, налегли на весла, пытаясь настичь зверя, но тот успел доплыть до берега и легко уйти среди раскидистых дубов, переливаясь мокрой толстой шкурой и отрывисто порыкивая. Несколько раз замечали фигуру светлого волка. Этот волк как будто сопровождал ладью. Варяги метили в него из луков, но промахивались. И удивленно переговаривались, снова заметив его. А Спиридону то и не в диковинку было.