— Горят у бужан запасы зерна. Голодать скоро начнут. Ораву воев Давидовых не прокормить им. Измором возьмём Бужск, еже что! — говорил Володарь на совете Жольту и воеводе Верену.

Длинноусый смуглолицый угрин молчал, подозрительность и лукавство сквозили в его узких рысьих глазах.

«Проведчик! Всё о Руси Червонной ведает! — вспомнил Ростиславич слова матери. — Или это не тот Жольт? Да тог, не иначе. Не случайно Коломан его послал».

Уф, казалось ему, изучал, примеривался, запоминал, где здесь, на Руси Червонной, удобные броды, где перевалы, где каньоны не такие глубокие, где селения богатые, в которых есть чем поживиться. Надеется, верно, что не в последний раз на Червенщине и в Подолии.

Ещё большей ненавистью проникался Володарь к Игоревичу. Вот, теперь и иноземцам приходится пути указывать. А как быть иначе?

Волю гневу своему он всё-таки дал однажды вечером в походном шатре. Схватил, вырвал из рук отрока перо и чернила, достал лист дорогой харатьи и начертал не слишком искусно, разбрызгивая чёрные кляксы:

«Князь Давид! Учинил ты великое зло. Не имея в сердце ни страха Божия, ни стыда перед людьми, ни совести, не только не каешься ты в сотворённом безумстве и не сожалеешь, но намереваешься ещё большее зло содеять! Однако Бог тебя наказывает, и ты от рук моих ныне не укроешься, и нe избежишь кары! Если же не покаешься и не будешь просить прощения, то ведай, что учиню с тобой не как со князем, но яко с сущим злодеем и клятвопреступником!»

В Бужск к Игоревичу с грамотой отбыл Биндюк. В который раз храбрый и хитроумный отрок брался за сложное поручение. Немного тревожно было за молодца, но Володарь успокаивал себя тем, что Давид сильно напуган. Как оказалось потом, он не ошибся. В тяжком гневе написанное послание возымело скорое действие.

...Принимая грамоту из рук Биндюка, Игоревич стучал зубами от страха. Длани его дрожали. Прочитав послание, он побледнел, попятился, заговорил скороговоркой:

— Передай князю Володарю, отроче! Брата его не я полонил, но Святополк. Его люди ослепили его в Белгороде. Я же не смел его ослушаться, ибо сам в его руках был. Такое дело! Боялся вельми, чтоб и мне такого же лиха Святополк не учинил! Вот и пришлось потому мне к его делам пристать. Такое дело!

Отъехал Биндюк обратно в стан Володарев. Ни единому слову Игоревича Володарь не поверил. На следующее утро прискакал в Бужск новый гонец, Девятко, сын боярина Дорожая.

— Князь Володарь велел передать так, — объявил он Давиду. — Бог свидетель тому, кто из вас виновен, ты или Святополк. Не оставит Он злодеяние такое без отмщения. Князь же Володарь одного от тебя, Давид, требует: отпусти немедля брата его, князя Василька, и вороти все города, у него отнятые. Тогда умирится с тобою князь Володарь.