Он взял Елену за ладонь, огладил её, сестра руки не отняла, смотрела на него жалобно, сдерживая рыдания, словно защиты искала от приключившихся со всеми ими бед.

Володарь не выдержал, обнял, прижал её мелко подрагивающую голову в чёрном повое к своей груди, поцеловал в чело.

— На мать не обижайся. Сама понимаешь, каково ей всё это вынести, — сказал тихо, вполголоса. — Останешься тут, со мной, в Перемышле. Княгиню с чадами в Тустань я отвёз. Место крепкое, туда угры не сунутся. Твои чада, верно, у ляхов остались?

— Король Герман сказал: в обиду их не даст.

— Может, и так. Хотя нет у меня ляхам веры. Ну да ничего. Схлынет лихолетье, вернёшь обоих. Даст Бог, и без столов княжеских не останутся. Много городов на Волыни.

Мало-помалу Елена успокоилась. Снова громко сморкалась она, вытирая нос и глаза цветастым платом, затем внезапно слабо улыбнулась и пообещала брату:

— С мамою я сама побаю. Шо деять. Прощенья испрошу.

«Ах ты, дурочка! Запуталась, сама не ведаешь, где правда, где ложь!»

Кроме жалости и нежности, ничего Володарь к сестре не испытывал. Вспоминал, как они с Рюриком возились и играли с ней, совсем крохотной, как замарала Елена в песке своё розовенькое платьице и как мать отчитывала своих старших, что плохо следили за маленькой и не углядели, как измазалась она в грязи.

«Такое надо помнить и понимать, что родные и близкие мы люди. Держаться надо друг за дружку, а не враждовать! — думал Володарь. — А то вот Игоревич! Клятву преступил, зло великое содеял, а что получил? Во Владимире не удержался, из Червеня сбежал».

Отпустив сестру, стал Володарь размышлять о другом.

Помогут ли половцы? — Вот что волновало его теперь прежде всего.

ГЛАВА 79

ГЛАВА 79

Игоревич, как и обещал в грамоте, выехал со своей немногочисленной дружиной в степь искать половцев. — Имею вести, хан Боняк идёт на Волынь. Такое дело! Святополк его звал супротив нас с тобою, — говорил бывший князь Волынский Володарю во время их короткой встречи в шатре под стенами Перемышля. — Поганым же, им всё одно, с кем ратиться. Лишь бы добыток был. Такое дело.

Не хотел бы я допускать половцев Боняка на Червонную Русь, — возражал, мрачно взирая на огонь в походном очаге, Ростиславич. — Ты правильно сказал, князь Давид. Им всё равно, кого грабить. Нас, Святополка, угров. Разорят сёла, городки, опустошат землю. Скот угонят, людей в невольники заберут.

— Я, коли уговорюсь с Боняком, уведу их под Владимир. Не бойся, княже! Твою волость они не тронут! Не пострадает Русь Червонная! — принялся убеждать его, выразительно размахивая руками с короткими толстыми перстами, Игоревич. — Ты уразумей: угры — они хуже половцев! Мало того, что сёла и нивы пожгут да гадости всякие учинят, дак ещё и веру свою папежскую учнут нам навязывать. Такое дело. Костёлы свои понаставят всюду, в церквах же лат их конюшни устроят! Такое уже бывало!