— Итак, я хочу сказать о себе, — протянул офицер, раздавливая своими длинными пальцами недокуренную папиросу. — Я военный с самого детства. Отлично окончил кадетский корпус и потом еще учился… Я — офицер-штабист. Военное дело — мое призвание. Кстати сказать, я сын небезызвестного генерала Стрелецкого. Мой дед также был военный. Двадцать лет прошло с того дня, как я надел на себя военный мундир, — повторил он, тяжело вздыхая. — Я — солдат, честно отдающий силы, знания, душу на защиту русского дела. Я жил всегда одной мыслью, что служу своему народу. Народу, который своей кровью создал могущество и величие России! Я хотел, чтоб мой народ был процветающим, свободным и жил без тиранства. Вам эти слова могут показаться смешными. Но это так. И, если хотите, я рад тому случаю, что попал к вам в плен. Да, я совершенно искренне говорю об этом… Может быть, это богу так угодно… Я больше не могу терзаться. Мне нужен какой-нибудь конец!.. Мне хочется теперь сказать вам о пользе, которую я могу принести вашей народной революционной борьбе. Разрешите?

— Как это понимать? — спросил Ковров, пытливо поглядывая на офицера. «Хитро изворачивается», — подумал он.

— Я вам уже сказал о своем постоянном желании служить народу…

— Однако вы до сих пор служили его врагам, — резко перебил Ковров.

Офицер немного замялся.

— Я не могу понять, — медленно и слегка смущенно сказал он, — как получилось, что я в революции увидел гибель для России? Это до сих пор мне непонятно. Я считал, что мы еще не доросли до такой демократии, какую хотела большевистская революция. И я, как солдат, пошел спасать Россию. Многое тогда было непонятным… А теперь, когда жизнь заставила понять, то кажется странным, что я не мог сразу разобраться в таких простых вещах. Правда, я давно понял свою ошибку, но что я мог сделать, когда вокруг уже взирали на меня как на врага… Кто стрелял в народ, тот навсегда останется его заклятым врагом. Ужас! Я — враг того, кого любил всей душой… Я никому не нужен… выброшенный человек! Это мучило меня! Отчаяние, тоска все больше и больше терзали меня. Я много раз молил смерти и шел всегда в самые опасные места… И вот я пленник ваш. Когда меня вели сюда, я как бы прозрел. Признаюсь… я решил предложить вам свои услуги. Я неплохой специалист, буду вам полезен. Я честно умру за народ, за его свободу, за его мученичество, во имя будущего… — Голос его оборвался и замер. Стрелецкий закрыл лицо руками.

Ковров и Горбылевский переглянулись.

— Да… — протянул Ковров, взял костыль и отошел к другому концу стола.