– Младший молодой господин, откуда вы набрались этих пересудов о Дахэйшань? – заинтересовавшись, стал расспрашивать наставник Иньхай.

Цуй Жусу поднес к губам большую чашу чая. Почувствовав холод на губах, он не осмелился сделать глоток, больше всего опасаясь очередного необъяснимого кашля, который омрачил бы его радость и смутил бы перед присутствующими.

– В Дундучэне много публичных домов, в них беспечно треплются обо всем на свете, – не думая, сказал Цуй Вэньтин то, что было у него на уме, после чего, осознав свою оплошность, прикрыл рот и умолк.

Цуй Жусу понял, что его сын ненароком проболтался о том, что он и монах Цяньмин распутничали да безрассудно выпивали.

– Я отнюдь не пытаюсь вас запугать, но надеюсь, вы понимаете, что с охоты на горе Дахэйшань необходимо вернуться до наступления темноты. В противном случае с небес пойдет ливень, ударит молния, а под вашими ногами будут кишмя кишеть питоны, начнут происходить загадочные и странные вещи, и никто из вас не вернется живым. – Наставник Иньхай говорил убедительно, не было похоже, что он шутит.

– Спасибо вам, наставник, за напоминание. У меня как раз имеется важное дело, которое я хотел бы обсудить. Известно ли вам что-нибудь о змеином яде с острова Шэдао на восточной границе? – Цуй Жусу наконец заговорил. Его рана трудно заживала, и он боялся, что это может быть связано со змеиным ядом.

– Змеиный яд с Шэдао? Разве от него не существует противоядия «Гибель в Куньлуне»? – Хитрый Хэ Циньху схватил пиалу и, договорив, отпил чаю.

– Шэдао изобилует ядами, а горы Куньлунь, напротив, таят целебные свойства. Однако речь идет о смертельном змеином яде, который медленно заражает все, и даже противоядие из гор Куньлунь здесь бесполезно.

Услышав эти слова Иньхая, Цуй Жусу сильно встревожился: именно этого он и боялся.

– Предположим, кто-то отравится ядом замедленного действия. Какова продолжительность жизни пострадавшего? – поспешно спросил Цуй Вэньтин.

– Не больше тридцати дней. – Наставник Иньхай был весьма сведущ.

– Человек, отравившийся змеиным ядом, должно быть, умирает в страшнейших муках? – Брови Цуй Вэньтина подскочили, он был полон бесконечного любопытства.

– Вэньтин, ты не можешь утихомириться? Неужели нельзя не выспрашивать все до малейших подробностей? – Цуй Жусу поспешно остановил расспросы сына.

Рана на его груди разрывалась от боли. Он сглотнул слюну. Ведь он сам загнал себя в ловушку Юйвэнь Цзэ! Та стрела, должно быть, была покрыта ядом медленного действия, тем, что незаметно губит его. Нельзя было обнаружить переполнявшее его отчаяние. Что ему следовало сделать, так это приготовиться к смерти.