– Никоим образом, – успокоил его Гарса. – Я оставил сторожить наверху свою Макловию: вы же ее видели, когда мы приехали… Она сказала, что никого не было.

– Да ничего она не сказала! Посмотрела молча, по своему обыкновению.

– Это она так говорит. Молча.

– Ну, если так считать, то она трещит без умолку.

Они добрались до груды досок, сваленных в ржавые железные вагонетки.

– Хорошая у тебя баба, Хено, – сказал Вилья.

– Это да. С бабой мне повезло.

Он вкопал свечу в землю. Вилья с интересом переводил взгляд с майора на Мартина, кончиком языка обвел кромку усов. Глаза его горели нетерпеливым ожиданием.

– Здесь?

– Здесь.

– Не врешь?

Гарса переглянулся с Мартином, и вдвоем они начали снимать полусгнившие доски, закрывавшие вагонетки.

– Внизу девять ящиков, генерал.

– А разве их было не десять?

– Здесь мы обнаружили только девять.

По лицу Панчо Вильи внезапно и стремительно скользнула тень недоверия:

– Ты уверен?

Вместо ответа Гарса с непроницаемым лицом взглянул генералу прямо в глаза, и тот отвел свои, пожалев, что задал такой вопрос.

– Не исключено, что один ящик кто-то распатронил, – вмешался Мартин. – Кто бы это ни был.

Потом, поплевав на ладони, он принялся помогать майору, и вскоре доступ к сокровищам был открыт. Ящики лежали там, где они их оставили три дня назад, – пломбы сорваны, сургучные печати сломаны, но содержимое осталось в целости и сохранности: в тусклом свете заблестели золотые монеты, уложенные в картонные пакеты. Лежали на том самом месте, где Мартин и Гарса обнаружили их, в первый раз спустившись в шахту и пройдя путем, который под пытками указал хозяин ранчо.