И сейчас Мартин Гаррет, неполных двадцати семи лет, скачущий верхом от Сьерра-Дьябло к берегу Браво, чувствовал себя как начинающий шахматист, который, оказавшись перед доской, где разворачивается беспощадная схватка, постепенно начинает понимать правила игры.

– Ну ты же в этом петришь, инженер, – сказал Панчо Вилья, озабоченно оглядывая штольню. – Тебе и карты в руки. Уверен, что получится?

– Более или менее.

Голоса и шаги гулко отдавались в подземелье, и эхо, удаляясь, замирало вдали, во тьме. Длинная свеча в руке майора озаряла узкий, душный коридор. Вилья, Гарса и Мартин попали сюда через туннель, где на рельсах стояли ржавые вагонетки, а потом спустились на другой уровень по шатким ступеням древней лестницы. Макловия Анхелес осталась с лошадьми у входа в шахту, где вблизи и поодаль все было изрыто глубокими проломами, испещрено воздуховодами, терриконами и бурыми от ржавчины башнями.

Вилья пребывал в беспокойстве. Он то и дело озирался по сторонам и поглядывал вверх, словно опасаясь, что его вот-вот придавит чем-нибудь. В колеблющемся свете видно было озабоченное лицо, опасливо бегающие глаза.

– А скажи, друг, неужто ты по доброй воле работал в таких местах?

– Приходилось… Надеюсь, когда-нибудь опять этим займусь.

– Ну и ну…

Они говорили вполголоса и осторожно продвигались вперед, обходя ямы. Иногда потрескивающая свеча выхватывала из темноты брошенные, запыленные инструменты и тачки среди камней, сорвавшихся сверху. Панчо Вилья от напряжения сделался говорлив:

– Меня, как ты знаешь, напугать трудно! Но все же одно дело – помереть на воле, от пули, как мужчине пристало, а другое – сгинуть в темноте, заживо погребенным…

– Не думаю, что это опасно, – успокоил его Мартин. – Кое-где фермы подгнили, но опалубка выдержит.

– Какие еще фермы?

Мартин показал на деревянные брусья, подпиравшие свод и стены штольни.

– Вот это все. Крепления, которые не дают обрушиться.

– А-а. Дай-то бог.

Хеновево молча шел перед ними со свечой в руке, внимательно глядя себе под ноги.

– Уверен, что мы правильно идем? – спросил его Вилья.

– Совершенно уверен, сеньор генерал. Тот малый все мне выложил в обмен на жизнь своей бабы и мальца.

– И ты выполнил обещанное?

– Как же иначе? Я дал слово, а у мужчины ничего нет дороже… разве что винтовка. Так что оставили мы их обоих на ранчо. Я даже сказал, где лежит тело, на тот случай, если захотят схоронить как положено.