– Да народ просто валом повалит к нам, едва лишь узнает, что я вернулся. Я – Панчо Вилья, черт возьми. К утру нас будет тридцать, к вечеру – сто, а на следующий день наберется целая армия. – Он оглядел по очереди всех сотрапезников, вызывая их на спор. – Надо будет разослать всем нашим послания – пусть старухи мелют маис и вялят мясо, а мужчины откапывают припрятанные ружья.

С этими словами он расхохотался и, хотя никогда не пил, поднял стакан, поднес его ко рту и сделал изрядный глоток. Искаженное свирепой гримасой лицо стало похоже на морду какого-то хищного зверя, голодного и мстительного.

– Снова пришла нам пора повоевать, ребята. – Вилья вытер ладонью усы. – Эти вшивые вояки заговорят у нас не ртом, а другим местом… И раньше всех раздавим эту гремучую змею Ороско, который первым изменил дону Панчито Мадеро, а теперь отдал своих «колорадос» под начало пьяницы Уэрты.

Наконец они покинули отель и расстались. Мартин шел рядом с Вильей, а Хеновево Гарса – в нескольких шагах позади, прикрывая генералу спину. Они пересекли Сан-Франциско-стрит, обходя ярко освещенную площадь, даже в этот поздний час людную и запруженную экипажами. Еще работали магазины. Их обогнал автомобиль – осветил фарами и умчался дальше, оставив за собой удушливое облако выхлопных газов.

– Разъездились, вонючки американские, мать их… – сердито заворчал Вилья. – Что, инженер, скажешь, я не прав? Что может быть лучше доброго коня? Ну разве что справная бабенка.

Генерал, сунув руки в карманы, сдвинув сомбреро на затылок, шагал широко и медленно. Проходя по освещенному месту, он вдруг обернулся к Мартину и спросил пытливо:

– Ну что, решил? Уходишь или с нами будешь?

Мартин вздрогнул от неожиданности. Он рассчитывал, что у него есть еще время подумать. И попытался уклониться от прямого ответа:

– Я ведь не мексиканец…

– Ты и в Сьюдад-Хуаресе им не был, однако ж я видел тебя там… Да и не я один, все мы тебя там видели.

– А вы меня возьмете?

– Не сомневайся. Ты полезен нам как мало кто, ты не дрейфишь и в Сьерра-Дьябло показал себя настоящим мужчиной.

Вилья замолчал. Постучал себя пальцем по груди, на уровне сердца:

– У тебя, дружище, вот тут есть кое-что. Такое, что мне нравится. – Он обернулся к майору, державшемуся позади. – И ему тоже. Верно я говорю, куманек?

– Верно, генерал.

– Веришь этому гачупину?

– Как самому себе.

Вилья взял Мартина за руку, и они пошли дальше.

– Представляешь, сколько оружия, патронов, провианта мы накупим на это золото, сколько людей наберем? – сказал он, понизив голос. – Какие кони у нас будут – не те чесоточные клячи, что сейчас.