– Ты в каком чине ходил, паскуда? Лейтенант? Капитан?
Тот безучастно смотрел на него снизу. Потом с глубоким горестным вздохом медленно поднялся на ноги и ответил твердым голосом:
– Лейтенант кавалерии Аурелио Элисондо.
Майор кивнул на шеренгу приговоренных:
– Ступай на свой насест, петух щипаный. Пора тебя в суп.
– Ну и ладно, – спокойно ответил кавалерист. – По крайней мере, суки-каррансисты узнают, за какую гадину они в бой идут.
И, смачно сплюнув – плевок на несколько сантиметров не долетел до сапог майора, – направился, прихрамывая, к смертникам.
– Вот, берите с него пример, барышни, – одобрительно кивнув, обратился майор к остальным пленным. – По крайней мере, умрет как подобает мужчине.
Мартин и капитан с перевязанной шеей снова переглянулись. Прежде тот, если изредка и поднимал голову, отводил покрасневшие глаза. А сейчас в них помимо безмерной усталости появилось нечто новое – вызов.
Этот бедолага, подумал Мартин, как и я, решил, что с него хватит.
Да, так оно и было или, по крайней мере, казалось. И Мартин почти не удивился, увидев, что капитан встал и начал молча пробираться между пленными к стоящим у стены.
Мартин огляделся. Два-три обросших грязных лица тех, кто его узнал, повернулись к нему. На него смотрели выжидательно и враждебно, словно упрекая за то, что он продолжает сидеть. И он пристыженно понял, что выбора у него нет. Сердце у него упало, замерло и забилось чаще. За все надо платить, подумал он, смиряясь с неизбежным. Это ведь тоже один из законов бытия.
Мартин трижды глубоко вздохнул, поднял голову к небу – лиловому, быстро темневшему на западе. Сумерки, подумал он, сумерки моей жизни.
Ни о чем не жалею, докончил он свою мысль.
Потом поднялся и двинулся к обреченным на смерть.
Залпы гремели с армейской четкостью, через каждые пять минут. Офицеров подводили к стене по трое, а их тела потом уволакивали к канаве и обливали бензином. Тех, кто ждал за углом этой стены и видел, как мимо проносят трупы, оставалось человек десять: кто плакал, кто молился, но большинство хранили молчание и сохраняли спокойствие. Раненого капитана и лейтенанта-кавалериста только что увели, и теперь первым в цепочке стоял Мартин.
– Следующих давай.
Ствол карабина уперся ему в спину, толкнул вперед. Мартин, почти касаясь плечом ограды, прошел вдоль нее, свернул за угол, отделявший стену от