Вопрос застал Мартина врасплох.

– Не знаю. – Он подумал немного. – В мои планы не входило пережить эту ночь.

– В километре отсюда река Лаха.

И Кордоба снова замолчал, давая Мартину время осмыслить его слова. Раскаленный уголек описал дугу, указывая на силуэты солдат.

– Эти двое – мои люди.

Мартин задохнулся, не веря своим ушам:

– Не знаю, смогу ли…

– Плавать умеете? – прервал его мексиканец.

Мартин все еще пребывал в столбняке. И испытывал не столько облегчение, сколько тревогу.

– На воде держусь.

– На вашем месте я, – голос Кордобы звучал приглушенно и очень спокойно, – если бы сумел воспользоваться темнотой и переплыть реку, не стал бы искать остатки армии Панчо Вильи… А двинулся бы на юго-восток. К Мехико, к Веракрусу с его портом. – Уголек повернул к Мартину и замер напротив. – Что скажете?

– Не знаю. – Мартин еще не вполне оправился от потрясения. – Можно попробовать.

– Полагаю, брать с вас честное слово было бы глупо.

Они замолчали. Потом Мартин пожал плечами:

– Скорей всего, так.

С мягким тихим смешком, а может быть, просто выдувая дым, Кордоба сказал:

– У вас ничего ценного с собой нет. Если что и было, отняли, когда взяли в плен.

Мартин дотронулся до жилетного кармана. Как ни странно, золотой был на месте. Когда обыскивали, забрали все, но второпях не нашли «максимилиан», зашитый за подкладку.

– Кое-что есть.

– Неужели? Да вы и впрямь счастливчик.